Автор Узи Бен-Кнаан
Дети в классе рассказывали, что с трудом могли заснуть ночью, которая перед первым днём в школе. Я нет. Именно спал, только утром проснулся немного раньше обычного.
Мама уже стояла на кухне и готовила завтрак.
— Так что? – спросила мама. – Идём в школу, а?
— Да, – сказал я и наклонился чтобы завязать шнурки на обуви.
— Ты знаешь, что я не знаком там даже ни с одним ребёнком?
— Что с Ами? –спросил папа когда он искал бумажную салфетку, для сумочки с едой мне и Одэд.
— Хорошо, – сказал я, – Ами это только один… а если не будем в конце вместе?
— Кто уже рассказывал тебе, что можно в конце не быть вместе?
— Одэд ,– сказал я, -он рассказал мне всё о школе!.. почти всё...
Потом я немного подумал и спросил: “Что, Ами и я можем учиться в одном классе, если мы хотим? “
— Ты знаешь, – сказала мама, — прошло много лет с тех пор как я ходила в школу. Сожалею, я ничего не помню.
— Хоть бы было уже всё позади! – сказал я. – Одэд рассказал мне, что в его первый день в школе он не знал, что от него хотят и он плакал, и что было много детей, которые хотели вернуться с их мамами домой, и что учительница заставила их остаться…
— У Одэд, — сказал папа и налил молоко в стакан, — есть странное качество. Вместо того, чтобы успокоить своего брата, пытается ещё больше напугать и обеспокоить.
— Что он уже рассказал тебе? – спросил Одэд, который вошёл в этот момент в кухню и положил ранец на стул.
— Я думаю, что стоит тебе задать другой вопрос – сказал папа.
— Какой? – спросил Одэд.
— Я думаю, что ты должен спросить, какие рассказы ты рассказал ему. Посмотри на него! – сказал папа и показал на меня — он дрожит от страха!
Я сделал себе дрожь, но в тот момент когда пытался сделать звук зубами прикусил себе язык.
— Что случилось, – спросил Одэд, – болит у тебя что-то?
— Нет, — ответил я, - боюсь я чего-то.
Папа отвёз меня и Ами на машине в школу. Ами за поездку не сказал ни слова, только смотрел через окно и держался за живот.
— У тебя что живот падает утром? – спросил я.
— Нет, но он у меня страшно болит, — ответил Ами и сделал физиономию, выражающую боль. – Мой брат, ЯИР, рассказал мне, что учителя, они не как воспитатели наши, они бьют, если не сидят тихо.
Папа засмеялся и сказал, что у него совет для нас: “Не задавать больше вопросов нашим братьям, если мы не хотим проводить ещё много дней в дрожи и с болями в животе. “
Когда вышли из машины, папа нас спросил, хотим ли мы, чтобы он проводил нас и вошёл с нами в класс. Мы хотели сказать да, но папа добавил, что если мы реально не нуждаемся в нём там, у него есть встреча с Гершон и ему стоит поторопиться.
Я подумал про себя, что в сущности если Ами и я останемся вместе, учительница не отважится нас бить и если нас много, можем также ответить ей.
— Ты знаешь что? – сказал я папе. – Ты можешь ехать к Гершон. Мы справимся сами.
Ами посмотрел на меня и не выглядел так уверенно.
— Мы будем всё время вместе, хорошо? – сказал подлизывающимся голосом.
— Конечно всё время! – ответил я и начал сам беспокоиться.
Во дворе было много родителей, которые улыбались и детей которые, плакали.
Может быть были также учительницы, но все женщины во дворе выглядели как просто обычные мамы. Тогда мы улыбнулись.
— Приветствую вас! — сказала нам женщина, которая шла навстречу нам с большим листом, где были записаны разные вещи.
— Ваши имена, пожалуйста!
— Имена наши не пожалуйста– сказал я – имена наши Ами и Барак.
Она улыбнулась нам и сказала, что имена эти очень милые, но ей нужны также наши фамилии. Мы сказали ей.
— Где ваши родители? — спросила женщина, а я спросил не она ли наша учительница.
— Конечно! – засмеялась наша новая учительница. – Вы не поняли это сначала! ?
— Нет, – сказал я, никто не объяснил нам как выглядит учительница.
— Я думаю, что учительница выглядит как каждый – сказала учительница.
Я хотел сказать ещё несколько вещей и задать ещё несколько вопросов, но она прервала меня и попросила Ами и меня идти за ней.
Около входа в класс одна девочка обнимала свою маму и просила её вернуться домой. Учительница подошла к ней и тогда Ами сказал мне на ухо:” Сейчас она будет бить её, ты увидишь!”
- Мама девочки не даст ей, – сказал я.
— Мы оба удивились, когда учительница взяла девочку, наклонилась к ней и стала её успокаивать.
— Я хочу к маме! – плакала девочка.
Её мама хотела поговорить с учительницей, но учительница сказала ей, не смотря
на слёзы девочки: ”Всё будет хорошо. Я думаю, что мама может идти домой, а мы войдём в класс.”
Девочка рыдала ещё больше и тогда учительница показала вдруг на Ами и меня и сказала: “Посмотри, на двух этих мальчиков, они пришли одни, без мамы и всё таки они рады начать наконец учиться в школе. “
Ами посмотрел на меня, а я на него, и оба мы не поняли, как кто- то может сказать такую вещь, когда он видит двух детей с дрожащими коленями и потом на лице.
В классе было уже много детей и когда учительница вошла и сказала всем садиться, я посмотрел вокруг. Класс был немного похож на детский сад, но всё было серое и коричневое. Никакого другого цвета. И всё было расположено рядами,
два стула и стол, два стула и стол.
— Сейчас дети, – сказала учительница, –назову вам то, что написано на доске. Она указала пальцем в сторону зелёной доски и прочитала :“Здравствуй первый класс”
— Верно она говорит вдруг на языке младенцев? – прошептал я Ами.
— Да – прошептал мне Ами в ответ.- Она думает, что мы младенцы.
— Сегодня первый ваш день в школе – сказала учительница. И я подумал про себя:”Мы знаем.”
— В этой школе, пройдут у вас шесть лет....-сказала учительница и я спросил у Ами который сидел рядом: “Сколько это шесть лет?” Ами мгновенье подумал и
сказал: ”Много.”
— Я спрашиваю! – сказала учительница, и мы оба посмотрели на неё не понимая.
— Да, я имею ввиду вас. В классе, когда учительница говорит, нельзя мешать и нельзя болтать. Пожалуйста слушайте меня внимательно!
Другие дети посмотрели на нас и замолчали.
— Сейчас, – сказала учительница, - каждый ребёнок, который будет называть своё имя, встанет и расскажет о себе, о своих родителях и вообще, всё то, что ему захочется рассказать нам о себе. Так мы все лучше познакомимся!
Я не понял, зачем нужно вставать, когда говорим.
— Ты думаешь, что она плохо слышит? — Спросил я у Ами.
— Почему? –спросил Ами, в то время когда одна девочка рассказывала о себе
— Т.к. она просила нас вставать когда говорим.....- объяснил я.
— Уже сказала, что не разговаривать в классе, когда не получили разрешения, верно или нет? — Сказала учительница и приблизилась к нам. Ами и я опустили головы, но это не помогло. Учительница прервала рассказ девочки и сказала мне встать. Я встал.
— Если ты так хочешь говорить, пожалуйста! – сказала учительница. – Расскажи нам ты о себе!
Несколько детей улыбнулись за моей спиной. Также Ами.
— Что рассказывать? – подумал я про себя. “Нечего мне рассказывать “ — начал я и сел.
— Нечего тебе стесняться, – сказала мне учительница. – Каждый ребёнок должен до рассказать что-то о себе, так пожалуйста… – она подала мне знак встать и вернулась на своё место.
— Я не знаю, что говорить – сказал я.
— Хорошо – сказала учительница, я помогу тебе. Как зовут твоих родителей?
— Эгуд и Егудит, – сказал я,- но есть у меня также брат....-
— Ты видишь?! — улыбнулась учительница и вынула из своей сумки тетрадь – это проще, чем ты думал. И как зовут твоего брата?
— Одэд. - сказал я и он учится в пятом классе .
— Расскажи нам, что делают родители, – предложила учительница.
— Мама моя работает на стройке…
— Мама твоя строитель? – удивилась учительница.
— Нет – ответил я – нет, она инженер строитель. Она говорит строителям какой высоты и формы должны быть здания и они делают то, что она говорит им делать.
— Вы все поняли, дети? - спросила учительница детей, и я подумал про себя:” Что
уже так тяжело понять о чем я сказал? “
— А папа твой? – спросила и начала считать карандаши которые вынула сейчас из своей сумки.
— Папа дома с нами – сказал я.
— Папа твой болен? – спросила с беспокойством.
— Папа мой здоров – ответил я. Он художник и он работает дома.
— Ах! Так есть у него работа. Кем он работает?
— Уже я сказал – я взглянул в строну Ами и он улыбнулся.- Он работает художником!
— Я видела что ты и твой друг пришли без родителей. Что случилось?
— Ничего не случилось – сказал я.
— И всё таки?
— Родители наши заняты – объяснил я – а мы можем прийти сами, одни, без родителей.
— Мы не младенцы – шепнул рядом Ами.
Все дети, которые пришли с их папой и мамой сделали мне рожу, а девочка, которая прежде плакала и хотела вернуться с её мамой домой, показала мне и Ами язык.
— Папа мой в армии, а мама моя работает с мамой Барака – быстро ворвался Ами, прежде чем учительница успела сказать ему, чтобы подождал своей очереди. – и мама Барака едет строить дом в Эйлат и она будет там неделю, а офис не может оставить без никого. Тогда моя мама была обязана остаться там и из-за этого она не пришла со мной сегодня в школу.
* * *
По дороге домой Ами спросил меня, люблю ли я эту учительницу. Я ответил ему, что Хану, воспитательницу детского сада, я очень любил и что я думаю, что эта учительница вообще не любит детей.
— Почему? –спросил Ами.
— Т.к. она кричала на меня, когда рисовал в тетрадях которые она делила – сказал я.
— Она объяснила тебе, что тетради эти для того, чтобы писать, а не рисовать.
Ами остановился на мгновение и вынул камень, который попал ему в обувь.
— Прекрасно – сказал я, но она объяснила мне это после того как я рисовал, а не перед. Как я должен знать?.. В саду у Ханы мы могли делать всё и ни разу она не кричала на нас!
— Не верно! — сказал Ами.
Я не ответил ничего. Я знал, что он прав. Но что я мог сделать, учительница эта кричала на меня и ещё перед всеми!
Папа был в рабочей комнате. Когда я вошёл в дом и закрыл за собой дверь, позвал меня: “Барак?”
— Да папа! — отозвался я и положил ранец в комнате.
— Как было? – спросил папа и вывел меня из своей рабочей комнаты.
— Так – сказал я, в саду было лучше.
— В любом случае у тебя нет другого выхода, верно? Ты же не хочешь вернуться в сад и быть там с малышами, когда Ами и все другие уже учатся в школе с большими.?
— Верно, — вздохнул я , — лучше с большими.
— Ты знаешь – сказал я Одэд, когда он вернулся домой, — что наша учительница заставляет нас звать её учительница, а не по имени?!
— Во всех классах зовут учительницу учительницей и никогда по имени.
— Это страшно смешно! — сказал я, как будто нет у неё имени...
— Из-за того, что она твоя учительница ты должен звать её учительницей, что тут смешного?
— Смотри – сказал я – ты брат мой, верно?
— Верно, так что?
— Но я не зову тебя мой брат, я зову тебя Одэд и всё....
— Послушай, это законы школы, и вообще не трудно сказать учительница, так просто сказать учительница и молчать!
— Как можно тут же сказать учительница и тут же молчать? – спросил я, но Одэд уже вышел из комнаты и оставил мне что-то, думать об этом.
* * *
Учительница вошла в класс и сказала нам доброе утро и предупредила
чтобы вели себя хорошо, т.к. директриса намеревается прийти в наш класс.
“ А сейчас “ – сказала учительница – пожалуйста сложить руки, сидеть прямо на своих местах и слушать меня внимательно.!
— Как сидят прямо? – шепнул мне Ами.
— Она хочет, чтобы мы сидели прямо, — объяснял я.
Мы сидели прямо, сложили руки и она начала урок. Когда она повернулась к доске, я уселся удобно и играл карандашом.
— Мне кажется, что я просила сидеть сложив руки! – подошла ко мне учительница и показала как надо складывать руки.
— Я знаю, как надо складывать руки – сказал я.
— Тогда почему ты не складываешь? – спросила и вернулась к доске.
— Т.к. я не могу сидеть всё время прямо и со сложенными руками! - сказал я.
— Все могут, а ты нет?
— Никто не может! – сказал я и каждый в классе, кто прекратил сидеть со сложенными руками, сложил их быстро обратно.
— Я вижу, что есть тут у нас маленькая проблема – сказала учительница тихо.
— Я могу сидеть тихо, но без сложенных рук и выпрямленной спины. – сказал я – Я никому не мешаю.
— Не выдумывай мне сейчас новые изобретения! – закричала вдруг – Так сидят уже года ученики в этой школе!
— Вы можете сидеть несколько часов сложив руки? – не мог я сдержаться.
— Иди в угол! – кричала учительница – Сейчас же!
— Куда идти? – спросил я. Я думал что неправильно её понял.
— В угол! – приказала учительница. Она шла в угол комнаты и продолжала вопить как курица: “Вот угол! “
Я подошёл к углу и спросил:” Что вы хотите чтобы я делал тут, в углу?”
— Не делай ничего, просто стой там и всё! Это наказание!
— Странное наказание, – думал я про себя, – она думает, что угол сделает мне что-то?!
Она продолжала учить, а Ами подмигивал мне, я подмигивал ему в ответ и строили учительнице рожи за спиной. Весь класс смеялся.
— Прекрасно! – думал про себя – можно сделать представления.
— Я следил за её движениями и повторял за ней почти точно. Если бы, она не добавляла их вдруг, конечно я бы преуспел в конце подражать её движениям действительно точно, но она поймала меня наконец.
— Выйди из класса!
Она схватила меня за руки и тащила меня за собой к двери.
— Идти домой? – спросил я, остерегаясь не упасть ей на ноги.
— С чего это вдруг домой? – она пыталась схватить мой подбородок, но я отодвинул своё лицо от неё.
— Вы выпроводили меня наружу… промямлил я, т.к. я хотел как смеяться, так и плакать, — так может… я подумал, что вы хотите, чтобы я пошёл домой....
– Стой возле двери и жди пока закончится урок! – Приказала она в уши, — а потом, не исчезай! Я хочу поговорить с тобой. Есть, конечно, несколько вещей связанных со школой которые никто не старался объяснить тебе: Ни папа твой художник, ни мама твоя строительница!
— Инженер-строитель – исправил я её. Я раздражался на неё, что она говорит о папе и маме, как будто они тупые.
Когда урок закончился, учительница вышла и сказала, что сейчас она не свободна и мы поговорим в следующий раз. Как будто я хотел с ней говорить.....
Директриса вошла в класс на уроке математики. Я не обратил внимания, что она вошла, т.к. в этот момент рисовал. Заполнял последний лист в тетради рисунками слонов, маленьких, больших, толстых и худых. У одного нарисовал ноги курицы, но он почти упал с листа, тогда добавил ему ещё одну ногу слона в центре тела.
Вдруг слышу директриса спрашивает меня, почему я не здороваюсь с ней, как другие дети.
— Здравствуйте – сказал я.
— А почему ты не встал и сказал здравствуйте? - спросила и поправила себе очки, которые начали падать с её носа.
— Я спрятал лист со слонами и спросил:” Зачем… зачем вставать?“
— Так тяжело встать? – спросила директриса.
— Нет – сказал я. Ждал, что она будет объяснять мне почему я должен встать. Она не объясняла, только сказала мне, чтобы я встал и сказал ей: “Здравствуйте, директриса.” Все смотрели на меня, а учительница именно на мои пальцы на столе.
— Я не...
Я хотел объяснить, что не обратил внимания, что она вошла, и спросить её почему нужно встать, когда она входит. Но она схватила меня за руку и пыталась заставить меня сказать ей здравствуйте стоя. Несколько детей шептались и смеялись. Одно ухо у меня было красное.
— Я не хочу! – сказал я.
— В этой школе – сказала директриса – встают, когда кто-нибудь важный входит....
Почти не прислушивался к ней. Смотрел на её ноги, которые она поднимала и опускала.
Вспомнил, что однажды папа объяснял Одэд и мне, что все люди важные, что никто не важнее кого-то другого и мама добавила, что дети такие же точно важные, как и взрослые!
— Невозможно говорить здравствуйте сидя? – спросил я.
— А если я скажу тебе, что здесь, в школе, говорят здравствуйте стоя? – директриса прыгнула ко мне, был у неё запах кальмара.
— Уже говорила тебе, что здесь, в школе, встают когда кто-то важный входит!
— Я не важный? — спросил я.
— Ты… важный – сказала директриса, но я видел, что она просто говорит это, вправду она думает, что она более важная.
— Тогда почему мне не говорят здравствуйте стоя – спросил я.
— Так как ты не директриса – вмешалась учительница и улыбнулась директрисе.
Директриса подняла руку и сделала знак учительнице, чтобы она не вмешивалась.
— А если я важный – продолжал я – почему учительница не встала когда я вошёл в класс?
— Я не понимаю этого! - Нервничала учительница,- это второй день учёбы, а он делает мне проблемы на целый год!
— Как тебя зовут, мальчик? — спросила директриса.
— Барак – сказал я.
— Барак – сказала директриса с запахом кальмара – Ты уже не в детском саду. Ты большой мальчик, а большой мальчик должен понимать то, что просят у него сделать, без того, чтобы задавать всё время вопросы и без того, чтобы слишком упрямиться. А сейчас, чтобы мы были друзьями, встань пожалуйста и скажи мне
“ Здравствуйте директриса”, как все дети в классе.
Ами ущипнул меня за зад и шепнул быстро:” Встань!”
Я встал. Сказал ей: “Здравствуйте директриса” и сел обратно. Она и учительница улыбались, а директриса, которая подошла почти ко мне,
сказала: ”Милый мальчик. “
Я только спросил её про себя:” Сейчас, после того как я встал, ты чувствуешь себя более важной?.. –
Я шёл домой и мне было очень грустно. По дороге прошёл около детского сада Ханы воспитательницы. Ворота были заперты, качели двигались из-за ветра, вверх, вниз, вверх, вниз, иногда также немного в сторону.
Было пусто, без Ханы, без нас, т.к. сейчас все мы в школе и есть, конечно, новые дети, которые играют здесь, и не говорят им встать, и не говорят им не рисовать в тетрадях. Никогда. Только я и школа тупая эта, также Ами.
* * *
Учительница пригласила папу для беседы. За ужином папа рассказал мне что учительница сказала ему, что я проблемный ребёнок.
— Проблемный? – спросил я — что это проблемный?
— Проблемный, это ребёнок, который делает проблемы, — сказал папа и добавил соли в свой омлет. – она говорит, что ты сопротивляешься всему, что делают в классе, мечтаешь на уроках и рисуешь в тетрадях.
— Он немного....- сказал Одэд и повертел пальцем у лба.
— Что я? – сказал ему.
— Немного! – засмеялся Одэд.
— А ты немного лысый! – вернул я ему.
Папа просил, чтобы прекратили эти глупости и сказал:” Я обязан рассказать тебе точно, всё то, что сказала учительница, не смотря на то, что есть вещи, которые тебе не легко будет слушать. –
Он просил Одэд, чтобы прекратил шуметь коробкой с печеньем и продолжил: ”Учительница думает, что ты странный ребёнок, что тяжелее тебе, чем другим, учиться в обычном классе с обычными требованиями. Она даже предложила чтобы тебя забрали, для проверки у одной женщины, которая
как… доктор…
— Что, она думает, что я больной? – спросил я.
— Нет – сказал папа. А Одэд прыснул и сказал со ртом полным печенья, что это, конечно, доктор который проверит есть ли у тебя в голове ум.
— Одэд! — сказал папа – иди пожалуйста, в твоей комнате интересней!
— Но мне интересно тут! – упрямился Одэд.
— А я сказал, что в этот момент у тебя в комнате интересней!!! – сказал папа и показал по направлению к двери.
— Это немного сложно объяснить, но попытаюсь – сказал папа после того как удалился Одэд. Он вынул одну вафлю для себя и одну для меня:” Врач этот проверяет детей которые ведут себя в форме отличной от других...”
— Но никто не ведет себя так как ведут себя другие! – заскочил я в середине, — Каждый ведёт себя как он хочет, а не как другие. Верно?
— Что-то такое, — согласился папа - но не точно.
— Кроме того – продолжал я – конечно я не веду себя, как другие дети в классе....
Это… это… из-за того, что они боятся учительницу и директрису, которые думают, что они страшно важные, а дети они простые!
— Слушай, Барак, — сказал папа, - однажды не пустили тебя в магазине в твою очередь и ты должен был ждать когда все взрослые купят впереди…
— И тогда вы сказали себе, что это не порядок, — влез я и почти перевернул стакан с какао, — что взрослые люди думают, что они более важные чем дети!
— Это так- сказал папа – сказали, но...
— Детям тяжелее в школе! – сказал я, — директриса и учительница… они не сидят весь день на нашем стуле...
— Не смотря на то, что ты не дал мне закончить даже одно предложение – сказал папа, — ты прав в отношении стульев. Я ещё помню сам это неудобное стуло.
— И они не волокут тяжёлый ранец в школу!
— Это не верно, – сказал папа, – встал и начал вытирать стол,. – также они таскают сумку!
— Но они взрослые, – сказал я, – и могут таскать тяжелые сумки!
— Есть в этом что-то.
— И скучно мне там страшно! Учительница говорит и говорит, и почти ничего там не делаем, кроме как сидим и слушаем её. Вместо того, чтобы объяснить сначала всевозможные вещи, она после того как дети уже сделали что-то не так, в конце спрашивает: ”Что, вы не знаете, что так не делают? У неё голос как у курицы. А ты знаешь как она страшно кричит? Как будто мы глухие.
— Скажи мне, – остановил меня папа, — нет ничего хорошего в твоей школе?
— Есть, – сказал я ,– есть каждый день час, когда мы рисуем, и это я очень люблю.
— Невозможно делать вещи только любимые, - определил папа. Мы вышли из кухни и пошли в комнату гостей.
— Я думаю, что ты должен смотреть на всё в другой форме – сказал папа и уселся на кресло.
— Чтобы я снял очки? – спросил я.
— Нет – засмеялся папа – я имел ввиду, что ты обязан относиться к учительнице и к директрисе в школе в другой форме.
— Почему ты и мама не думаете, что вы более важные чем я и Одэд? – спросил я. И почему вы не обязываете делать нас всякие вещи, которые мы не любим делать?
— Прежде всего, – объяснил папа, – ты сам сказал, что не все люди ведут себя одинаково. Кроме того, они только люди! И с двоими легко беседовать и объяснять.И что важнее: легче слушать двоих. Ты подумай сам: в классе вашем учительница должна говорить и слушать тридцать детей, а директриса должна делать эти вещи с несколькими сотнями детей! Как можно?
— Тогда что, я виноват? – спросил я.
— Ты не виноват – сказал папа. – Но ты должен понять, что дом не похож на вещи в школе, поэтому есть там более тяжелые законы, чем дома. Если все будут совершать поступки которые им хочется делать, в школе будет революция!
— Дай бог! – сказал Одэд из комнаты, а папа ответил ему, что никто не спрашивал его.
— Дети должны учиться писать и читать? – спросил меня папа.
-Должны – ответил я.
— А математику должны знать?
— Математику я вообще не люблю – сказал я – но ладно…
— И ещё вещь – вспомнил папа, — учительница сказала мне, что она просила украсить первую страницу в тетради, сделать титульный лист.
— И всё таки ты не нарисовал...?!
— Не верно! — ответил я. –Я нарисовал, но не то, что учительница сказала нарисовать.
— Что она просила нарисовать?
— Она сказала, что можно разрисовать титульный лист цветочками. Она сказала: Можно!!! -
— А что ты нарисовал?
— Слонов.
Ах! - Папа вынул сигарету и сказал - Что плохого в слонах?
— Я не знаю. Она думает, что слоны это не украшение. Я думаю, что да!
-- Я бы добавил несколько цветов...- сказал папа.
— Я не люблю рисовать цветы!
— Ведь может было бы проще нарисовать цветы и всё!
— Но я не хочу рисовать именно то, что она хочет! Не хочу, чтобы в моей тетради было нарисовано, то что она хочет!
— Даже один цветок? – спросил папа, — один, маленький, симпатичный?
— Нет!!!
— Ты знаешь, что? – сказал папа. Может быть в самом деле нужно проверить хорошо, хорошо, откуда входят тебе в голову все эти странные вещи, которые сводят с ума учителей!
— Я почти обиделся, но обратил внимание, что папа опустил вдруг голову и улыбнулся себе.
* * *
Я вернулся в обед и дал папе письмо, которое учительница дала мне для него. Папа прочитал его, поднял на меня удивлённые глаза и просил показать ему мою тетрадь. Я вынул тетрадь из ранца и дал её ему. Папа открыл тетрадь, посмотрел раз на меня, раз на тетрадь и рассмеялся: " Не удивительно, что учительница пишет, что есть у тебя неожиданные решения!
В центре ворот был нарисован слон, большой и на голове его цветок, один.