Там, где...

Это была замечательная козявка. Добытая из правой ноздри после долгого и упоительного ковыряния, она покоилась на Сережкином пальце и являла собой подлинную вещь в себе, притягивала взгляд и манила.

- Во, видел? – козявка оказалась у самого Котиного носа. - Фигня, - отрезал Котя, - Подумаешь! Брось лучше. - Сам ты фигня, - обиделся Сережка и убрал козявку на безопасное расстояние. – Слабо? - Вот и нет. Сейчас побольше твоей достану, - Котя отправил указательный палец в экспедицию по пещерам и потайным ходам. Палец не справился. - У меня нос чистый, - наконец признал свое поражение Котя,- А у тебя сопли одни, вот.

Назревал конфликт. Обе стороны понимали его бессмысленность и предчувствовали фатальность последствий. Первый шаг к примирению сделал Сережка.

- Давай она наша общая будет, - предложил он. Котя пребывал в нерешительности. Предложение было, несомненно, шикарным, но особого желания стать совладельцем козявки он не испытывал.

- А давай из нее клад сделаем, - Котю осенило, - Зароем, сверху – бутылочное стеклышко, а потом холмик. - И карту нарисуем, - немедленно включился Сережка, - шаги отмерим, пометим крестиком. А холмика не надо. С холмиком каждый дурак найдет. - Ладно. Не надо холмика, - вздохнул Котя. – Пошли место искать.

Солнце полоскалось в реке, как раз в том месте, где она делала крутой поворот. Там образовался небольшой перепад, вода текла резвее, и небольшие бурунчики отливали расплавленным золотом. Прибрежный песок был теплым, почти горячим, но это на поверхности. А если копнуть, то рука погружалась в мокрое и прохладное, а ямка быстро наполнялась коричневатой жижей, похожей на кофе с молоком.

- Здесь, - Котя стоял у ивового куста и уже расчищал босой ногой место для будущего захоронения. - Угу, - Сережка с некоторым сожалением посмотрел на сокровище, которое неотвратимо засыхало, теряя всю свою таинственность и,следовательно, привлекательность. – Ее бы в спичечный коробок положить. Вроде как сундук будет. - Коробок – это хорошо, - кивнул Котя, - у тебя что, коробок есть? - У меня нет. Поискать надо. - Ты лучше стой, - строго сказал Котя,- А то потеряешь. Я сам. – И побежал к берегу. Сережка остался у куста и, уже почти с ненавистью глядя на съежившуюся козявку, крикнул: - Нашел? Эй, Котька, коробок нашел?

Котя не откликался. Он стоял на четвереньках и смотрел в воду у самого берега. Там, между листьями какой-то водной растительности, происходило мельтешение. Подрагивали длинные стебли, колыхались листья – у Коти просто дыхание сперло. - Иди сюда, - крикнул он, - тут плавает кто-то! - А… - начал Сережка, но Котя не дал ему договорить. - Брось ты ее, - махнул он рукой, - и давай сюда. Сережка без особого сожаления стряхнул низложенную, никому более не нужную козявку, и она покорно заняла место среди миллионов и миллионов песчинок, спрятавшись так, что никто никогда не найдет – даже с картой. - Иду! – заорал Сережка, хотя орать не было никакого смысла– до берега всего-то шагов тридцать – рванул с места, пролетел эти самые тридцать шагов и резко затормозил.

Коти не было. Сережка постоял с минуту, глядя на беснующуюся у самого берега рыбью молодь. А потом заплакал. Он знал, как сейчас будет. Сейчас медленно померкнут золотые блики на воде, станет прозрачной и куда-то исчезнет сама река, а сквозь нее прорастет унылое футбольное поле, с ледяной ноябрьской жижей, взбитой бутсами местной команды.

- Котька! Ну ты где? – Сережка в отчаянье сел на стремительно остывающий песок. - Да здесь я! – Котя с утроенным любопытством наблюдал за возней мальков у берега. Глаза, впрочем, у него были красные – Отпустили вроде. Они помолчали. - А тут дядьки страшные ходят, - вдруг сказал Сережка. - Да ну тебя. Нет тут никаких дядек.- Котя изловчился, сорвал ближайший к берегу водоплавающий лист и теперь соображал, что с ним делать. - Есть дядьки. Только они ночью приходят. – Сережка тоже хотел сорвать, но дотянуться, не замочив ног, не получалось, а лезть в воду ем упочему-то не хотелось. - Шпионские фашисты. Ночные шпионские фашисты. У них тут встречи. Когда темно. - С кем? – Котя усиленно делал вид, что не верит ни одному слову, но глаза у него блестели. - С врагами, - твердо сказал Сережка. Теперь он сам был абсолютно уверен в существовании шпионских дядек и уже представил себе, как они,в черных, блестящих водолазных костюмах, выходят из воды – бесшумно, без единого плеска. А на берегу, в кустах, прячутся другие враги, и они… Как выглядят береговая вражья нечисть, Сережка представить не успел, потому что вдруг получил ощутимый толчок в бок и потерял равновесие. - Ты что, совсем дурак?! – возмущенно пискнул он, но Котя,который бросился на землю радом, зашипел: - Тихо. Они идут. - Кто?! – Сережка почувствовал неодолимое желание добежать до ближайших кустиков и в то же время – восторг, от которого перехватывает дыхание. Запахло приключением. - Дядьки твои. – Котя напряженно вслушивался в шум листвы. –Вон там, по берегу идут. На том берегу действительно послышались голоса. - Прячемся! – Котя пополз к кустам, Сережка рванулся следом– на четвереньках – и обогнал Котю на целых два корпуса. - Автомат бы… - Котя огляделся, высмотрел под самым кустом сухую палку и немедленно вооружился. - А мне? – перспектива идти врукопашную Сережку категорически не устраивала. - Тебе пистолет. Вон лежат, - под кустом валялись сучья –бери какой хочешь. - Я два возьму, - решил Сережка. – Даже три. - Хоть сто, - великодушно сказал Котя и взял на прицел противоположный берег – как раз там, где река делала поворот. Сто Сережке было не надо, а вот три – в самый раз. По одному в каждой руке и запасной, если патроны кончатся. - Вот они, - срывающимся шепотом доложил Котя. На том берегу появились двое мужчин. Они неспешно шли куда-то с удочками, о чем-то разговаривая на ходу. - Да разве ж это шпионы? Рыбаки обычные! - Никакие не рыбаки. Шпионы это. Огонь! – и Котя, надув губы, изобразил несколько одиночных выстрелов – Пфф! Пфф! Пфф! - А ты что так тихо стреляешь? – на всякий случай шепотом спросил Сережка. - Чтобы не услышали. Я тайно стреляю. – Котя перешел к коротким очередям – Та-та-та! Та-та-та! - Пах-х! Дувв! – Сережка палил из обоих стволов одновременно и практически беззвучно. Ничего не подозревавшие шпионские фашисты исчезли з поворотом, - Я точно попал,- захлебывался Котя. – В того, который высокий. - А я тогда в другого. Почему они не упали? - Упадут еще. У нас пули особые, сонные такие. В кого попадет – ни капельки не больно. Идет себе дальше. А потом – бах и спать. Понял? - Понял, - согласился Сережка. – Может быть, они уже бах? И спят. - Может, - сказал Котя. Он вдруг встревоженно огляделся и вскочил на ноги. - Ты чего? – Сережка тоже вскочил и начал оглядываться. - Заберут меня сейчас, - сказал Котя. А я не буду плакать. Вот не буду и все. - Правильно, - кивнул Сережка. – Я тоже не буду. И, немного помолчав, добавил – Хорошо, что мы победили, правда? - Хорошо, - подтвердил Котя. – Завтра будем играть? - Будем, если…

Сережка не договорил, потому что некому было договаривать. Котя исчез. Но Сережка не плакал, он улыбался, потому что представлял себе, как завтра они снова встретятся здесь, на горячем летнем песке, и будут искать, прятаться, строить – короче говоря, делать тысячу интересных дел. И никто им не будет мешать. Когда река, прибрежный песок и сосновый бор на том берегу задрожали, поплыли куда-то вбок и исчезли, когда на их месте набрякло грязью знакомое футбольное поле под серым ветреным небом, Сережка все еще улыбался.

- А мой, похоже, простудился. Ишь как течет, – женщина вытерла старику нос, поправила ему шарф и нахлобучила шапку поплотнее. – Вроде тепло одевала, на все пуговицы застегнула… Надо же, еще и улыбается… - Да ладно тебе, - сказала вторая. – В их-то возрасте чего не бывает. Чуть дунет – уже и заболели. Ну-ка, у своего проверю. Нет, молодцом.Слышь, дед, ты молодец! Ну что, поехали? - Поехали, а то темнеет уже. Женщины неспешно катили коляски со стариками по аллейке,ведущей к приземистому бетонному корпусу. - Странные такие, - вдруг сказала первая. – Сидят, молчат,только друг на друга смотрят. - Ага – подхватила вторая. – А если развернуть их в разные стороны, плачут. Как дети прямо. - Как дети, - эхом отозвалась первая. Мой-то сегодня даже сказал что-то, только тихо так. - Да ну?! И что сказал? - А, ерунду какую-то. Та-та-та. Та-та-та. Пфф…