Ничего он больше не стыдился,
Понял, не осталось долго жить.
Кем он был, к чему как относился,
Захотел он людям объяснить.
Хоть и жил он жизнью многотрудной,
Все его приметные грехи —
Он, открыв в себе талант подспудный,
Исподволь писал свои стихи.
В них привольно колосились травы,
Васильки он мог в них рвать во ржи.
Не было в стихах ни капли правды,
Не было в стихах ни слова лжи.
Если что–то в них и говорится
Будто бы от первого лица —
Это то, что лишь порою снится —
Повесть без начала и конца.
Ведь не важно, захотят ли слушать —
Важно всё, что лишь хотел, — сказать;
Облегчить мятущуюся душу
Прежде, чем придётся умирать.
Всё в одном слилось бы и сошлось бы.
Ничего б он больше не просил,
Кроме лишь одной заветной просьбы:
Только завершить хватило б сил.
И услышал голос тот Всевышний —
Срок ему Он щедро отпустил!