Своеобразная израильская зима была в разгаре. На градуснике плюс 15, однако если эти градусы помножить на 70-процентную влажность, то по ощущениям - очень холодно, промозгло и сыро. Особенно в квартире. Поэтому я вышел на улицу погреться.
Серые тучи на хмуром небе намекали на неминуемый дождь. Сильный ветер раскачивал маятники пальм. Люди, недовольные погодой, спешили по своим неотложным делам.
Мне некуда было спешить, я уселся на холодную скамейку и приступил к изучению прохожих, - - к занятию, которое мне всегда нравилось.
Уверенной мужской походкой мимо прошла девушка с короткой стрижкой, в спортивном костюме, выгуливая чёрную беспородную собаку. Мне показалось странным, что эта довольно миловидная особа не виляла бёдрами.
Взглянув на неё, я всё понял: карантинная маска на её лице - под цвет флага сексуальных меньшинств.
Дама в шляпе, бальзаковского возраста, чуть приостановилась и бросила на меня томный взгляд. Но почувствовав, что попытка познакомиться с этим мужчиной окажется неудачной, продефилировала дальше, навстречу следующему призрачному шансу.
Счастливая пара безмятежных влюблённых трогательно держалась за руки и, по-видимому, даже не заметила моего присутствия. Всё бы ничего, вот только пара состояла из парня и парня. Кого только в Тель-Авиве не увидишь?
Потом моё внимание привлёк одинокий молодой человек, чумазый и взъерошенный, с давно нечёсанной бородой. Одет он был соответственно: грязные замызганные джинсы, полинявшая от солнца и пота футболка, поверх неё рваная чёрная куртка, а на ногах старые кроссовки, на два размера больше его ноги.
Я много раз встречался с бездомными. Но внешний вид этого субъекта как-то не вязался с тяжёлой ситуацией, в которой тот, по-видимому, оказался. Тут что-то было не так.
Я пригляделся и заметил, что парень идёт уверенной споривной походкой, а не волочит ноги, как многие усталые бродяги. Он не рыскал глазами по сторонам в расчёте, где бы чего спереть, а смотрел ясным взором.
На плече у него висела вместительная спортивная сумка, потёртая и грязная, когда-то имевшая ярко-жёлтый цвет. На ней ещё можно было различить эмблему клуба и надпись "Маккаби Тель-Авив".
Уж не знаю, где он взял эту сумку: умыкнул у зазевавшегося юниора, откопал в мусорном контейнере или просто нашёл на улице. Но мне показалось, что именно эта сумка породнила его в моём воображении с футболом, преобразила к лучшему его походку и взгляд.
"Спортсмен" остановился, деловито достал сигарету, огляделся - и радостно помахал рукой кому-то на другой стороне улицы. Я проследил за его взором, даже привстал для этого со скамейки. Навстречу ему по противоположной стороне улицы спешил невзрачный бомж примерно такого же вида, и тоже с жёлтой спортивной сумкой, запачканной извёсткой. И на этой сумке тоже была вполне различимая надпись "Маккаби. Тель-Авив".
Я пристально наблюдал за трогательной встречей "игроков одной команды" и пытался уловить их разговор.
- Значит, жив пока, бродяга?
- Жека, сто лет тебя не видал!
- Я тоже, Санёк. Думал, ты уже червей кормишь.
- Не дождётесь. Какие новости?
- Айда по фуфырику прилепим. Шекеля есть?...
Неожиданно налетел шквальный ветер. Улица сделалась сумрачно-серой, на асфальт упали крупные первые капли февральского дождя. Вмиг намокли скамейки, деревья, автомобили.
Я быстро раскрыл зонт. Проезжающие машины включили "дворники", слизывая с ветровых стёкол дождевые слёзы.
Но "футболисты", игнорируя дождь, всё стояли на том же месте, мило болтали и курили.
Наконец Жека стряхнул с носа дождевую каплю, выбросил мокрый окурок в ближайшую лужу и громко произнёс:
- Ну что, братуха, пойдём потренируемся?
И "одноклубники" направились в лавку. Очевидно, за пивом.
Я поспешил домой, оглядываясь.
Сильный дождь набрал силу и превратился в ливень, мокрые машины застыли на светофоре, прохожие попрятались кто куда, а в крохотной забегаловке, где стояли всего два столика, сидели два неприкаянных весёлых бомжа и потягивали пиво.
Обходя лужи и перепрыгивая через водяные потоки, я быстро шагал, мучая себя вопросами: "Зачем эти парни приехали в Израиль? Может быть, они с рождения социопаты и им нравится подобный образ жизни? Или они, как перелётные птицы, полетели в тёплые края, поближе к морю, чтобы не замёрзнуть зимой в России? Неужели нельзя найти себе дешёвую каморку, работать где-нибудь, ну вот хотя бы дворником, и жить как нормальные люди, с крышей над головой, с женой, и даже с пивом по пятницам? Скорее всего, им ничего этого не надо!"
Хозяин лавки их не гнал. Он грустно глядел на мокрую улицу, качал головой, вздыхая, и никак не мог понять причины веселья двоих говоривших по-русски бродяг с одинаковыми спортивными сумками...