Пусть простит меня Иосиф Давыдович

Пусть простит меня Иосиф Давыдович, но с Кобзоном у нас в семье связан ряд преданий. Дело в том, что семья Кобзона и наша семья жили в Слободке и были соседями. Мы (мы – это фигурально, я тогда ещё не родился) жили на Димитрова 18, а Кобзон с роднёй рядом во дворе, по-моему – Димитрова 16.

Моя бабушка и мама Кобзона были подругами. Я думаю, что это фантазии моей бабушки, но я слышал от неё, что не раз, когда молодой Иосиф громко распевал дуэтом с разбитной соседкой Марусей, бабушка-де осаживала их криком из окна: «Йоська, прекрати орать!»

Однажды женщины, я имею в виду маму Кобзона и маму моей мамы, вошли в сговор и купили себе и детям билеты в кино. С целью познакомить их поближе. Ну, вы ж понимаете... А шойне мейдалэ, а гройсер ингале...* Так вот, с этого ничего-таки не вышло! Как потом вспоминала моя мама, пожилые женщины шли из кино вместе, бурно, но в пределах культурного обсуждая увиденное, а молодая поросль брела сзади, держа дистанцию полёта снаряда между собой и не выказывая никакого желания к общению. Мама объясняла, что ей, шестнадцатилетней, «престарелый» девятнадцатилетний Кобзон казался существом с другой планеты, с которым не о чем и незачем разговаривать.

И что вы себе думаете? Прошло несколько лет с того памятного похода в кино, и «инопланетный» Кобзон подал-таки знак, что заметил мою маму. Это случилось однажды вечером, когда мой будущий родитель провожал домой мою будущую родительницу, и влюблённые возле дома прильнули друг к другу в прощальном поцелуе. Вдруг раздалось: «Здравствуй, Лена!» Смущённые, они отринули одна от другого... Рядом стоял Кобзон. В тот раз он впервые поздоровался с моей мамой.

Как с неуловимым сожалением о провалившемся сговоре говаривала моя бабушка: «Йося Кобзон?! Пхе! Ну что вы! Таки культурный парень!»

* А шойне мейдалэ, а гройсер ингалэ – красивая девочка, большой мальчик (идиш)

19 ноября 2007 года