Предвкушение

Место ученика иешивы Борис получил по наследству. Брат Илюша, уезжал в спешке - Союз шатался, но военкоматы продолжали глотать призывников, а дальше они пережёвывались в разных конфликтах, прорвавшихся как гнойники на ослабленном теле «Нерушимого». Илья с мамой успели на сохнутовский самолёт за два дня до Илюшиного совершеннолетия. А накануне Илюша привёл в иешиву Борю вместо себя и ребе позволил эту рокировку. Сам Борис и не думал срываться со «скорой», где уже десятый год работал фельдшером, и идти изучать неизвестно что, неизвестно где, и, главное, совершенно непонятно с какой целью. Однако резонный список благ, перечисленный Ильёй: четыреста рублей стипендии, это как зарплата Борьки, выколачивавшего полторы ставки на спецбригаде «скорой», бесплатное питание на месте и пайки семье, никаких графиков дежурств, вечера и ночи дома, продолжать? сбил Борькину профессиональную спесь, и он сдался.

 Еврейство не очень занимало Борьку. Ну, еврей, и что? Антисемитизм? Неприятно, но цыган не любят больше, кроме, конечно, Будулая. Правда, тут вдруг такое впечатление, что все евреи города свихнулись на своём еврействе. Вдруг прознали, что есть Любавичский Ребе и вспомнили, что был он когда-то их земляком. Ещё год назад в синагогу калачом, простите, мацой никого не заманишь, а тут ни покосившееся строение дома собраний, ни запущенный его двор, не вмещают всех желающих пообщаться с единоверцами. В городе до ребе Шмуэля и раввина то не было с войны. Первую за пятьдесят лет хупу освятили Илюшкиным друзьям. Вот и Борька проникся. ««Я б в хабадники пошёл, пусть меня научат». А ну как в уме и душе что прояснится и станет на свои места? Вот это – Мир, вот это я – Еврей, а вот это доказывает, моё, Еврея, значение для этого Мира. До-ка-зы-ва-ет!»

 В первый же день Борькиной учёбы от преподавателя прозвучал вопрос: «Вы хотите доказательств?» «Да!» – вожделенно произнёс потрясённый Борис. Сейчас, сейчас ему докажут, приведя какие-то шокирующие своей правдивостью ссылки, что всё так и было, и ему, Боре, ничего не останется, как поверить. Стыдно будет не поверить, Вопрос «верить-не верить» улетучится и всё засияет ясным, таким ясным, как дважды два, светом. «Об этом говорится в ТОРЕ!» – чётко высказал своё неотразимое доказательство преподаватель. Борьке перехватило горло. Он засипел и закашлялся. Пришлось метнутся из уголка, где они, десяток иешиботников, внимали с помощью переводчика словам молодого хасида, во двор синагоги и припасть к спасительной затяжке. Значит доказательства есть. Но, как и многое в жизни, для каждого разные. Хасиду доказывает ТОРА, а Борису надо доказывать ТОРУ. «Ладно», – успокоился Борька покурив, буду продолжать сюда ходить, молиться, изучать. Ведь классно было предвкушать свет, а, значит, как там: «Продлись, продлись очарованье?» «Ходят, всё меняют, а окурок бросить некуда», – в сердцах посетовал Борька, воровато осмотревшись, защёлкнул окурок через ограду двора, и вернулся туда, где знакомо звучал незнакомый иврит.

9/05/2025