Как-то меня поразил один известный писатель, пишущий на русском языке. С прямотой римлянина он сказал, что «культура вообще – это уклад и форма жизни народа, так что никакой русской культуры в Израиле не может быть по определению. Более того, ее и не должно быть, так как Израилю нужна своя национальная культура. А если есть проблема, так это только проблема трудоустройства музыкантов, художников, артистов, то есть разного рода исполнителей, творческих работников, волей-неволей несущих на себе груз русской культуры».
Такого мнения придерживается Президент страны (и прошлые Президенты тоже). Увы, у нас есть тому море доказательств. Так думает министр культуры и другие министры. Когда одному из них я недавно рассказал о положении СРПИ – на лице у него было сплошное изумление.
Такого мнения придерживается зачастую и общество. Или его часть,
конкурентами которой нам «повезло» стать…
Потому я часто получаю письма с одним вопросом:
НУЖНА ЛИ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ИЗРАИЛЕ?
Между тем, когда мы были на ярмарке в Москве (исключительно за собственные деньги), павильон Союза русскоязычных писателей Израиля посетили все – от Жириновского с Зюгановым до Виталия Коротича.
И все удивлялись, что в Израиле выходят книги на русском языке и что первую книгу автора Министерство абсорбции даже оплачивает!
Но ни Министерство иностранных дел, ни Сохнут или другие общественные организации словно и не заметили того нашего успеха. Даже корреспондент русской израильской газеты, который был на ярмарке, об этом в своей статье ни одного слова не сказал…
Ув. критик А. Зоилов говорит, что в Москве нет магазина израильской книги (на русском языке). Я думаю, что где-нибудь в каком-нибудь израильском культурном центре есть, но это наверняка переводы с иврита здешних любимцев.
Но что говорить про Москву! Нет и в Израиле магазина книги, где представлены авторы-репатрианты из бывшего СССР. Во-первых, книги в магазинах продаются по завышенным ценам и становятся недоступными для читателя. Но это можно было бы изменить, если бы местные муниципалитеты снизили таким магазинам арнону, чтоб они более активно стали пропагандировать книги авторов-репатриантов. Нет такого и, боюсь, уже не будет.
Есть магазин «Бабель» в Тель-Авиве, который неустанно пропагандирует по 9 каналу исключительно книги московских авторов, дополнительно к тем книгам, которыми заполнены израильские магазины. И этот телевизионный канал даёт московским книгам «зелёную улицу». Так свободный рынок легко вытеснил гражданские чувства…
Вообще, когда речь идет о культуре, о литературе в частности, надо бы остерегаться римской безапелляционности, ибо она очень похожа на советскую.
У аборигенов Австралии нет ни учреждений культуры, ни памятников культуры, а культура есть и сохраняется тысячи лет. Она держится на памяти предков. Как утверждает философ Григорий Померанц, изучавший эту культуру, во время своих кочевий австралийцы стараются буквально ступать в след предков, пройти мимо тех же камней, родников, рощ, где проходили предки, а еще раньше – их священный родоначальник.
Когда общество становится сложнее, настроенность на живой след не так очевидна; перед человеком множество разных примеров, и даже это множество не исчерпывает выбора.
Жизнь так быстро меняется, что невозможно буквально повторить вчерашнее, надо искать сегодняшнюю подлинность, сегодняшний путь в глубину, к своей внутренней сути.
И все же есть нечто общее в каждой достойно прожитой человеческой жизни, верной своим святыням, и ее неповторимый след влечет к себе. Непрерывность этих следов и есть русская культура и всякая культура. Сохранить ее в самих себе, продолжить ее в самих себе – задача, подсказанная совестью.
Культуры не бывает много, ее бывает только мало. Отсутствие культуры предполагает иную цивилизацию, скажем, ту, к которой принадлежат талибаны.
Почему я задаюсь этим вопросом?
Ведь в отличие от меня наши праотцы им не задавались.
Я уже не раз цитировал этот документ.
И тем не менее, вопрос или даже вопросы, истекающие из одного корня, остаются. Отчего в Израиле неделя книги называется ивритской, а не израильской? Разве здесь не пишут на английском, арабском, французском, в конце концов, русском? Почему, когда мы послали представление на награждение премией Президента одного из самых известных наших писателей – и об этом я не раз говорил, потому что боли обидно – ответ президента был таков: когда мы будет рассматривать премию для русских, тогда вернёмся к этой персоне. Значит, он писатель ниже рангом? Или он только может претендовать на премию имени Юрия Штерна Министерства абсорбции для репатриантов?..
Писатель Алеф Бен Иегошуа, по возрасту мой ровесник, ещё на заре Большой Алии предупредил:
– Нельзя вести диалог через переводчика!..
«Пришло время нам, евреям, заняться своими проблемами. И я хочу, чтоб у нас был общий язык с русским еврейством. Этот общий язык – в самом простом значении! – иврит. Это условие диалога. На иврите я готов выслушать самую сокрушительную критику из уст новых репатриантов, я приму и агрессивность, и избыток чувств. Я признаю за ними полное право нелестно высказываться и обо мне, и о моих коллегах, и об отсутствии духовности и культуры. Я жажду услышать это на иврите, и я уверен, что во многом это будет объективная справедливая критика. Пусть гвоздят израильскую культуру, пусть критическая дубинка работает без устали, но… при одном условии, и это условие – иврит». («Панорама Израиля», №275-276, 2 августа 1992 года).
К своей чести, «русская алия» в большинстве своём не стала «гвоздить израильскую культуру», хотя один (или одна) министр культуры на вопрос «Кого вы знаете из русскоязычных писателей, ныне живущих в Израиле» в разговоре с моими коллегами и со мной ответила: «Достоевского», а другой (или другая) гордится, что никогда не читала Чехова.
И я думаю, что литература на любом языке, написанная в том числе писателями-репатриантами на русском языке, должна иметь право быть услышанной.
Сегодня большинство наших ивритоязычных сограждан в Израиле, если не поголовно все, включая писателей, политиков, просто читателей, не знают, что пишут писатели-репатрианты. Что пишут, как пишут, о чём пишут? «А где же тогда искать свидетельства мук, совести, самонаказание греха? В литературе, где же ещё». Это не моё умозаключение. Его высказал профессор Александр Воронель, главный редактор журнала «22» в 1986 году. Правда, по другому поводу.
Идишистскую литературу в Израиле громили, как могли. Русскую литературу решили не замечать...
Нет, не случайно Дина Рубина, одна из самых известных современных писателей и не только на российском пространстве, в одной из телевизионных программ сказала: «Писателю, который пишет на русском языке, в Израиле нет места» – а это ведь не её случай! И не мой, хотя я с ней согласен!
Пьесы драматурга Семёна Злотникова ставятся во всём мире – от Южной Кореи до Польши. Нет их только в Израиле. Известный драматург рассказывал, что во все израильские театры послал переводы своих пьес на ирите. Ни один театр даже не ответил!
Все самые известные (а часто и не очень известные) ивритские писатели переведены, в том числе А.Б. Иегошуа, на русский язык («Любовник», издательство «Радуга», 1996 г.) И ни один из них не способствовал изданию хотя бы коллективного сборника лучшей прозы или поэзии писателей и поэтов, пишущих на русском языке! А ведь израильтян перевели наши переводчики, из России… И очень хорошо. Я, не умея, читать книги на иврите, определил из переводов, что лучшая часть ивритской литературы вышла из танахических корней. Чего по понятным причинам у нас не было.
А кто из них вообще знает о существовании Союза русскоязычных писателей Израиля? Но я давно утверждал, что о том, как живут люди, как живёт и растёт алия, надо узнавать не из жалоб в муниципалитеты или министерства, а из литературы, в том числе на русском языке. Никто лучше литературы о жизни не расскажет. Это мировой опыт.
Но вернусь к знаменитому писателю (он лауреат почти всех известных израильских премий), более десяти лет назад (май 2006 г.) шокировал участников европейского форума в Вашингтоне, который проходил в здании Библиотеки Конгресса США. Он заявил, что чувствует себя израильтянином, а не евреем, а за последние 100 лет еврейский народ лишь деградировал, и понятие «израильтянин» вовсе не идентично понятию «еврей». Каждый еврей, по мнению А.Б. Иегошуа, является лишь представителем той страны, в которой он родился и живёт и никем другим. То есть лично для себя «окончательно решил еврейский вопрос». Но ведь в 1992 году в своей статье в «Панораме» он писал: «Я соскучился по евреям, я хочу их всех видеть здесь как можно больше. Я потерял треть моего народа в этом веке. И все, что я хочу – это евреев. Любых! Я рад всем!» Надо ли было верить писателю о трети потерянного народа, на памяти о котором так спекулируют сегодня политики?! Я не поверил.
***
У известного и популярного российского писателя Валерия Попова (он сейчас, кажется, возглавляет Санкт-Петербургскую писательскую организацию) после поездки в Израиль группы российских писателей (её возглавлял пис атель Марк Зайчик) – в группе были Василий Аксенов, Андрей Арье, Андрей Битов, Анатолий Найман, Людмила Улицкая. Так вот каждый из них написал по путевому очерку, которые вошли в книгу «В Израиль и обратно».
Вот фрагменты из Валерия Попова с заглавием «Нужна ли Израилю русская литература?»:
«Так привился ли наш дичок к местному «анчару»?
За время поездки мы точно поняли лишь одно: с израильской литературой в Израиле все в порядке. Но это и естественно. Их древний язык, который так трудно выучить (но они выучили). – основной стержень нации, когда-то рассеянной по миру и теперь воссоединяемой здесь. Язык – их знамя, их подвиг! Увлечь всю нацию идеей, которая сперва окажется неосуществимой, – заставить всех, в зависимости от возраста, образования, способностей выучить древний, забытый иврит, сделать его родным, повседневным. Уже только один этот подвиг должен необыкновенно вдохновить людей, объединить их, наполнить души. «Не зря же мы учили столь трудный язык! Не зря! Мы – нация!» Естественно, что при таком подъеме и израильская литература в почете.
Это мы почувствовали по тому, как нас готовили к встрече со знаменитым израильским писателем Амосом Озом. Думаю, кое-кто из нас не менее знаменит у себя на родине, да и в мире. Тем не менее, встреча эта никоим образом не была посвящена нам, только ему. Нам всю дорогу рассказывали о нем, и чем ближе надвигалась встреча, тем чаще и подробнее. Замечу, что встречи с членами кнессета и правительства не оговаривались так тщательно, как с «самим Озом». Конечно, нам, пишущим, было приятно, что хотя бы где-то к писателям относятся с таким пиететом! И завидно – с нами бы так!..
И главное – как мы поняли из рассказов о нем, – этот писатель вовсе не «государственник», воспевающий мощь Израиля, защищающий его интересы, он… диссидент. О его взглядах, в том числе и политических, люди, сопровождающие нас, отзывались неодобрительно: «Он смеется над всем, что у нас свято! Но… талант!» И это, оказывается, главное. Главное, чем должна гордиться национальная культура».
Амос Оз, конечно, всех покорил своей учтивостью, иронией, свободной игрой ума, всячески подчеркивал свою «европейскость», склонял голову, знакомясь. В общем, очаровал.
Что сказать – его бенефис!
Стала ли израильская литература для русскоязычных писателей бенефисом – это вопрос отдельный. Что уж точно: русская литература в Израиле свой бенефис не празднует. И это удивительно, потому что сегодня и ежегодно в Национальную библиотеку Израиля поступает от 200 до 350 книг, изданных на русском языке авторами, проживающими в Израиле. Это уже целая библиотека…
Не случайно один ивритский писатель сказал: «Мы думали, что приедет миллион читателей на иврите, а они стали писать по-русски…»
Никто из нас, уверен, не рискнет давать советы писателю, о чем ему писать, чем ему заниматься. Тем более, писателю из России – ему такие «советы» хорошо знакомы. Достаточно, если он напишет… о себе, выразив свое подлинное «Я». В любом жанре. В любой манере, но только всегда о «себе». Вспомним строчку Рахели. Тоже родившуюся в России: «Лишь о себе рассказать я умела…»
***
Я не жалуюсь на положение русской литераторы в Израиле. И на положение писателя, пишущего на русском языке, тоже. Как человек, долгое время стоящий, в какой-то степени, у руля этой организации, я такой период – жалоб, переписки и прочего – уже прошёл. В конце концов, не только в Израиле, но и в России такой профессии «писатель» не существует. Наше положение – это всего лишь плата за то, что мы пишем на родном языке. И то, что мы пишем именно на русском языке, многих из нас выручило из беды, пришло на помощь в один из самых переломных моментов нашей жизни. Помогло осмыслить наше состояние, наши планы, нашу перспективу.
Человеку вообще надо выговориться.
Он должен написать свою маленькую Библию…
Единицы мечтают разбогатеть на создании своих литературных произведений. Их я отсылаю к судьбе Вальтера Скотта, Достоевского, Бальзака… Даже в Древнем Риме не платили авторам произведений, а только переписчикам. В театр «Глобус» к Шекспиру засылали два-три «слухача», чтоб они запомнили новую пьесу, а потом с некоторыми её переделками ставили в другом театре без всякого гонорара автору…
Кто-то хочет прославиться. Хорошо об этом написал поэт Илья Сельвинский:
Бессмертья нет, а слава – только дым.
И надыми хоть на сто поколений,
Когда-нибудь ты сменишься другим
И всё равно исчезнешь, бедный гений…
Большая часть пишущих уж точно никаких целей не преследует. Просто человек такое животное, которому надо выговориться. Человек вообще любит рассказывать о своей семье, друзьях, знакомых, но больше всего о себе. Ничего в этом смысле не изменится ни завтра, ни послезавтра.
Лучше всего сказал Пауль Целан: «Живи все жизни, не смешивай сны. Смотри: я поднимаюсь, смотри: я падаю. Я – другой, я тот же»…
Но рассказать об этом может только литература. Только искусство.
А литература, в частности, как и искусство – это ещё и наша история.
И у нас есть право, чтоб эту историю услышали, услышали Время.
Мы далеко от метрополии и, как сказал один известный писатель, расстояние имеет своё преимущество. Гоголь в Риме, Тургенев в Париже, Достоевский, создавший в Дрездене один из лучших своих романов…
Из прекрасного далёка открываются новые горизонты.
Оставим недобрых чиновников, у которых мы всё пытаемся искать правду. Примем в несколько вольном переводе лозунг Джойса: репатриация, молчание, мастерство.
В конце концов, мы все возвратились к своей старой любви – литературе.
И под конец рассказ о Тютчеве из новой книги Бориса Хазанова. Поэт, как известно, много лет жил в Мюнхене и выполнял дипломатическую миссию: «Тютчев был маленького роста, болезненный и тщедушный, с редкими, рано начавшими седеть волосами. Этот человек не отличался ни честолюбием, ни сильной волей, скорее его можно было назвать бесхарактерным. Карьера его не интересовала. О его рассеянности ходили анекдоты… Остроты Тютчева расходились по салонам, но сам он был начисто лишён тщеславия, в том числе и авторского, писал свои вирши мимоходом, не интересовался публикациями и терял рукописи. Если бы ему сказали, какое место он займёт на русском Олимпе, он был бы удивлён».