По кругам Гулага. 6. О ВАСИЛИИ ГРИГОРЬЕВИЧЕ ВЛАСОВЕ, КАДЫЙСКОМ МУЖИКЕ

А таких, как ты, уж нет на свете,

Да и будут ли ещё – вопрос,

Ведь нужны едва ли не столетья,

Чтобы дух свободы в нас пророс.

Очень невеликого росточка,

Но, ершист, задорен и упрям,

Против Власти чуть не в одиночку

Ты стоишь укором скорбным нам.

И хотя, к молчанию приучен,

Наш народ глотал за сроком срок,

Всё наглей, циничнее и круче

Власть его раздавливала в сок.

Уж давно разрушена деревня

И крестьяне загнаны в колхоз,

Только Власть Советская не дремлет,

Разрешая каверзный вопрос.

Бабьи очереди у пекарен

Завивались в крупное кольцо,

И обеспокоен этим Сталин,

Рябоватым потемнев лицом.

Как же отучить народ от хлеба

Без хлопот? Не продавать муки.

И такую мысль, свидетель небо,

Претворили в жизнь большевики.

Стрелку же перевели на местных,

Якобы раскрыв их заговор,

Суд прошел тогда малоизвестный,

В нём итогом смертный приговор.

Мысль была – закинуть в море невод,

И коль удался б эксперимент,

Уничтожить - на полях посевы,

Ну а в сёлах - вредный элемент.

Только хитрый план разбит был умным

И простым российским мужиком,

Обернулся он конфузом шумным,

Развалился, словно снежный ком.

Прокатились по Москве процессы,

На которых с лицами ягнят

Сами подсудимые, без пресса,

Подтверждали почти все подряд.

И ревели тысячные массы,

Требуя не ссылок, а смертей,

И перегораживали трассы

Толпы одураченных людей.

Но, среди всеобщего потопа

Вдруг встаёт обычный человек,

Не свою спасает, братцы, жопу,

На плечах удерживает век.

Так явил нам Власов силу духа,

Наплевав на суд и на вину,

Закатил такую оплеуху,

Он Властям, что просто спас страну.

Спас её достоинство, ребята,

Тем, что в ней такие люди есть,

И не волки, но и не ягнята,

Просто люди, ценящие честь.

Спорил с прокурором он ершисто,

И саму Власть обвинить посмел,

Спор судебный выиграл он чисто

И за это получил расстрел.

Он во ВЦИК не подавал прошенье,

Милости ни от кого не ждал,

За такое к жизни отношенье

Я б его сто раз расцеловал.

Если б все такими, братцы, были,

На земле настал бы просто рай,

И его, на счастье, не убили,

А сослали в Туруханский край.

Сорок дней смотрел он в жизни точку,

Пережил все и перемолол,

Был он невеликого росточка,

Но, мое он сердце проколол.