Если пушки глаголят, а музы молчат...,
Слову тесно в духовной темнице-
Я слова отпущу, пусть на воле парят,
Как наивные, добрые птицы.
Пусть над городом каменным старым моим
Стайкой в небе с весной веселятся,
Ну а если ветра козни стряпают им,
Моим птичкам пора возвращаться.
Пусть на плечи худые мои прилетят
Шалью пёстрою крыльев шуршащих
И лицо обернут, как атласный хиджаб*,
От коварства самума** спасавший,
Чтобы взгляд не застыл на воронке песка,
Где юдоль задыхается в плаче,
И от глаз моих скрыл хоть на миг, хоть пока,
Гнев пустыни багровой горячей.
Только дождь***, пряча слёзы, сольётся в поток,
Вязким руслом на землю уложит
Затерявшийся в пламенном вихре песок,
И водою остудит мне кожу.
Я от глаз отниму крыльев мокрую ткань,
Вопрошающий взор опуская
На бурлящий песок и прижму к нему длань,
Власть стихии нутром ощущая.
*хиджаб-араб.яз. Здесь, в интерпретации автора-восточный головной убор для защиты от пыльной бури в пустыне. Для автора не имеет религиозную коннотацию.
**самум-жаркий ветер с пылью и песком в путынях Ближнего Востока, Азии.
***зимой и весной ливневые дожди в пустынях Арава, Негев, устраивают мощные потоки воды с красным песком.
Ира Гольдберг май 2022
Фото-инет