Палящий зной над райским уголком,
Где зелень бушевала и цвела,
Сгорало всё под солнечным огнём,
Коварный план свой засуха плела.
Мозаикой растрескан чёрствый грунт,
Песком ссыпает в борозды края,
Удушливой волною ветра кнут
Песчинки поднимает, вдаль гоня.
Всё выжжено в иссушенной земле,
Ни капли влаги не осталось в ней.
Смерть правит бал в пылающем тепле,
Губя живое всех его мастей.
У королевской кобры жажды шок!
На брюшке вся истёрта чешуя.
Ползёт, забыв про страх – воды глоток!
Вся жизнь – мираж бегущего ручья.
Но выжить не поможет ей мираж,
Селенье рядом, там всегда есть пить.
От мысли королева входит в раж –
Как всё же унизительно просить!
Даётся, как известно, жизнь одна.
А смогут люди там её понять?
Все силы уже выпиты до дна –
Ей за себя никак не постоять.
Последний всплеск усилий – сердца крик,
И кобра внутрь селения вползла.
Её заметил вмиг седой старик –
Она в истоме приговор ждала.
В пик изнеможенья веки не открыть,
Изящной стойки кобры нет следа.
От старика бессилие не скрыть,
Он сразу понял, в чём её беда.
Старик исчез, собрался вкруг народ,
Висела жизнь её на волоске.
Была готова на любой исход,
Лежала неподвижно на песке.
И вдруг струёй полился странный дождь,
Тот самый, что взлелеян был во сне.
«Есть шанс, что ты сегодня не умрёшь», -
Звучала фраза гонгом в голове.
«Открыть глаза? Скорее лучше рот,
Пока виденье не исчезло вдруг.
Ведь кто-то воду прямо в пасть ей льёт,
Довериться? Пожалуй, это друг».
Тут шею удалось чуть приподнять,
Двурогий язычок забегал вскачь.
Живительные капли чтоб поймать,
Он в горлышко бутылки влез – ловкач.
К ней возвращались в тело силы вновь.
Старик бутылку бережно держал,
Вода вливалась жизнью, духом в кровь,
От умиленья хвост её дрожал.
Свет благодарности струился из-под век,
Меняя все законы бытия:
Ведь кобра где-то тоже человек,
Страшнее мир, где человек – змея!