Знакомьтесь – Трейси. По экстерьеру – ганноверская следовая, с высокими сухими ногами, гладкошерстная, с прекрасным тигровым окрасом. На груди белый галстучек, из-за которого ни одна комиссия не признАет чистоту породы. Родилась в августе 2011 года и в компании сестричек (всего было 9 щенков, все девочки) была подброшена в картонной коробке к воротам Реховотского приюта. Мало того, этот хозяин помёта внеплановой случки додумался плеснуть в коробку какую-то химическую гадость. Все до одного щенки оказались травмированными.
Трейси досталось больше всех. Из помёта всего двое щенков были тигровые, остальные чисто бежевые. Только у неё ожог выел часть губы, повредил челюсть и "съел" один зуб – и на всю жизнь поселил в ней страх. Именно как самую несчастную мои дети – дочь, зять и внук – взяли из приюта эту красавицу. Трейси было два с половиной месяца. Большие карие глаза её, печальные и настороженные, заставили зятя выругаться, дочку расплакаться, а восьмилетнего внука прижать её к себе – слёзы тоже выступили на его глазах.
-- Бабушка, -- признался он мне, -- она самая красивая и самая печальная. На неё больно смотреть.
Купили толстый мягкий коврик, кормушку и поилку, ошейник – и мы вместе поехали в Реховот. Пока дети оформляли документы, мы с внуком гладили и обнимали девочку. В приюте её называли Липсти, но зять сказал. Что теперь она будет Трейси. У него всегда были собаки, а у нас никогда – мы в них совершенно не разбираемся.
В машине Трейси всё время дрожала. Ошейник её смущал. Это уже потом она стала гордиться им, считала его своей личной собственностью и никому не давала в руки – только когда принимала душ, позволяла снять его, а после банного полотенца тут же брала его в зубы, несла хозяину и требовала надеть.
Росла она быстро. В 2,5 месяца весила 7 кг, в 4 месяца – 9,5 кг, а в 6 мес.—14,5 кг. В 7 мес. при своих 16 кг она была, скорее, цирковой лошадью, а не собакой – сильная, прыгучая, весёлая и с оглушительным басом. В прыжке доставала взрослого человека языком до носа и заодно этого человека сбивала с ног… или впечатывала в стену. Как повезёт.
Во время своей первой азаки (воздушной тревоги) сирена страшно перепугала щенка. Она забилась в дальний от окна угол, закрыла лапами нос и дрожа всем телом, тихонько скулила. Больших усилий стоило её успокоить. А в следующий раз при первом звуке сирены бегала по квартире, угрожающим лаем выгоняла нас из комнат и выталкивала на лестничную площадку, самое защищённое место в доме.
-- Быстро учится, -- решили мы. – И знает свои обязанности.
* * *
Шли годы. Наступил карантинный 2020 год.
Май. ТРЕЙСИ ВЫХОДИТ ИЗ КАРАНТИНА
Сколько раз в Интернете обыгрывалась тема, как домашние животные реагируют на домочадцев, которые почему-то перестали ходить на работу! И гулять-то им больше не хочется, и на диване не полежишь, и котлету не украдёшь. Трейси не такая. Она так счастлива, когда все дома! Можно по нескольку раз гулять, хоть весь день. Услышав заветное "гулять!", она подбегает к двери, усаживается, свесив язык набок и улыбаясь ждёт, когда хозяин пристегнёт поводок к ошейнику. Правда, её очевидно удивляет, что хозяин на себя надевает намордник, а на неё – нет. Хотя тем лучше. Намордник она не любит.
Вообще Трейси не считает себя собакой. Она просто член семьи, у неё есть папа, мама и младший братик (скорее, щенок) – 16-летний Артём. Он, конечно, намного крупнее её, но когда он со своим смартфоном лежит у себя на кровати, его можно облизать с головы до ног, и он не будет возражать. Попробуй, возрази, уж этого она не потерпит – это её щенок и её право! Маму и папу тоже следует ежедневно облизывать. Правда, перед этим их надо внимательно обнюхать – а вдруг они на улице гладили чужую собаку?! Тогда их придётся тщательно перелизать.
Раз в неделю приходит бабушка и остаётся на ночь. Не у каждой собаки есть бабушка. Её тоже надо хорошо облизать. А уж потом сунуть нос в её сумку:
-- А что ты мне сегодня принесла?
Не бывает такого, чтобы не было гостинца. А сейчас карантин, она живёт тут и за неё не надо беспокоиться.
Но вот прошло два месяца и карантин сняли. Человеческие члены семьи стали исчезать из дому. Первой стала уходить мама – не на полчаса утренней пробежки, а на весь день. Время от времени исчезал папа, но зато привозил целую тележку продуктов. Потом бабушка, поцеловав в носик, ушла жить к себе.
Трейси забеспокоилась. Семья разбегается! Надо крепче держать детёныша! Но вот прошёл Лаг-ба-Омер, детёныш собрал свой огромный неподъёмный рюкзак и выходит из квартиры!!!
Трейси мечется с отчаянным лаем:
-- Вы что, не видите? Он же уходит! Кто там будет за ним следить? Кто его будет облизывать? Остановите его скорее – что он задумал? Ребёнок без меня пропадёт!
Это настоящая истерика. Она тащит своего "щенка" за брюки, пытается схватить зубами пятку его кроссовки, но обувь-то 47 размера и пасти не хватает. Трейси плачет, из её огромных глаз текут настоящие слёзы! Она такая несчастная, что мама хватает её в охапку, целует, утешает. Даже папа не ругает её, а зовёт к окну в спальне:
-- Идём к окошку, попрощаешься.
Стоя на кровати задними ногами, Трейси упирается передними в раму окна и видит, как Артём машет ей со двора и посылает воздушный поцелуй:
-- Подожди, я вечером вернусь!
Он уходит на угол ждать свою подвозку: его школа находится в Рамле. Обратно его привезут только к шести часам вечера. Трейси, понурившись, идёт в салон и укладывается на свой коврик. Закрывает нос обеими лапами.
У неё траур – до вечера, когда соберётся семья.
* * *
Июнь 2020 г.
С возрастом у Трейси меняется поведение. Примерно год назад она перестала врываться по ночам во все комнаты. Теперь она просто среди ночи делает тихий обход: внимательно, через закрытые двери слушает, спокойно ли все спят. Голова опущена, взгляд сосредоточен, уши как локаторы вытянуты вперёд.
Впечатляет.
Зато утром позволяет себе поспать подольше. Вытянувшись во всю длину, занимает весь диван и не шевельнётся, пока не проснётся хозяин. Остальные могут делать, что им вздумается: умываться, завтракать – и ухом не шевельнёт. Когда подходишь к ней, чтобы сказать "доброе утро", она "делает зайчика", смешно поджимая передние ноги, лижет в нос, позволяет себя погладить и почесать животик, но встать – не раньше хозяина!
Б О Р Щ
Есть такой анекдот: новый жилец многоэтажки, расставляя свои вещи, думает: интересно, какая тут звукопроницаемость? И тут же сосед снизу ему отвечает: нормальная, всё слышно хорошо!
В доме, где живут мои дети, звукопроницаемость похуже: только если у вас гости, слышит весь дом. Но проницаемость запахов – невероятная! Когда моя дочка варит борщ, принюхивается весь дом.
Зять с внуком возвращались из магазина с большой тележкой, и с порога хором заявили:
-- Ещё в подъезде унюхали! Весь дом пропах!
-- Так что – это плохо?
-- Хорошо! Наливай скорее, разгрузимся потом.
Украинский борщ обязательно заправляется отдельной поджаркой: свёкла, морковь, зелень и чеснок. Она и придаёт невероятной силы запах этому нехитрому овощному супу. Вы думаете, только люди реагируют на него? Трейси уже полчаса не спускает глаз с большой кастрюли на плите – она обожает борщ и знает, что ей тоже нальют полную миску. Но когда это будет?!
Люди садятся за стол. Трейси мечется, показывает носом: где моя тарелка? Почему её нет на столе?!
-- Во-первых, -- объясняет ей мама, -- борщ ещё очень горячий, обожжёшь язык и будет больно. Во-вторых, твоя миска будет стоять возле твоей кормушки.
-- Нет! – возмущается Трейси, и её красивый хвост бьёт её по бокам, как у тигра перед броском. – Я хочу, чтобы она стояла здесь, -- и она показывает носом на стол возле бабушкиного стула, ещё и лапой пристукивает: здесь!
-- Тебе тут будет неудобно. Подожди немного.
Люди едят и нахваливают, а собака прыгает вокруг и волнуется. Она всегда очень эмоциональна, а тут этот запах просто сводит её с ума. Наконец, её порция немного остывает, мама ставит миску всё-таки возле кормушки – и Трейси набрасывается! Она зарывается мордой в миску полностью, видны только уши. Брызги летят во все стороны.
-- Эй, полегче! Воспитанные собаки так не едят!
Она только отмахнулась хвостом. Это было зрелище для цирка… И только когда посудина была вылизана до блеска, Трейси подошла к папе, чтобы он салфеткой вытер ей морду. Она млела от восторга и даже повизгивала, облизываясь. А мама потом целый час отмывала стены, пол и стенку мебели, попавшей "под раздачу". Трейси лежала на своём коврике, блаженно жмурясь. Она знала, что шестилитровая кастрюля борща для того и варится, чтобы всем хватило ещё на два дня. И ей в том числе.
А как же – она такой же член семьи!
Т Р Е Н И Р О В К А
Ох уж этот карантин! Как много он испортил планов и намерений! У Лены курс спортивных тренировок был оплачен на весь год ещё с января, а теперь ездить дважды в неделю в Холон она не могла. Третье занятие недели руководитель Зоя проводила в ZООМе. Так что сегодня с утра Лена подключила компьютер.
В спортзале перед монитором была не только Зоя, но и все холонские из их группы. Лену сразу же увидели на экране, поздоровались, покричали – обрадовались, что и она появилась. Тренировка на этот раз была не по пилатесу, а состояла в основном из прыжков и приседаний. Кажется, это больше всего понравилось даже не Лене, а Трейси. На каждом упражнении она так скакала и крутилась, да ещё старалась подпрыгнуть как можно выше – там, в зале, все складывались пополам от хохота, а тренер даже один раз строго сказала:
-- Трейси, отойди в сторону, мне Лену плохо видно.
И эта кенгуру её поняла! Отошла в сторону, исчезнув с экрана, но прыгать не перестала. И вид у неё был азартный и довольный все сорок минут.
В дальнейшем, как только Лена разворачивала гимнастический коврик, собака запрыгивала на него и, считая своей личной собственностью, скакала в полное удовольствие – включён ZООМ или нет. Но зато нАчисто отказывает в этом своему любимому хозяину. А он любит поддразнивать: поднимает и разводит руки, не сходя с дивана, за что получает щёлканье зубов у самого лица и негодующий лай:
-- Сиди смирно, это мама тренируется, а не ты!
Так и пошлО: включается ноутбук, тут же в кадре появляется морда Трейси. Крики из зала:
-- Смотрите, Трейси пришла!
-- Шалом, собака!
Она счастлива. Улыбается и машет хвостом. И подпрыгивает на коврике:
-- Я знаю, что собака – это я! И я вас всех люблю! Давайте прыгать!
Некоторые упражнения делаются босиком. Собака опять счастлива: при каждом наклоне мамино лицо приближается к ней и можно "лизь в нос", а при упражнении лёжа – "лизь в пятку". Лена кричит:
-- Отойди, мне щекотно!
-- А я всё равно лизь! Это моё право! – настаивает Трейси.
Казалось бы, девять лет собаке, не молоденькая, но спорт превыше всего и удовольствие тоже.
О В С Я Н К А , С Э Р !
Бабушка овсянку не любит. Но что поделаешь, если врач настаивает: поменьше солёного и копчёного, а утро непременно начинать с овсянки! Потом, через часок, можно есть что хочешь. Вот и пришлось бабушке нарезАть в кашу всякие сухофрукты. И чуть соли (врач, отвернись!). И немного масла. А иначе в горло не полезет. Ничего, так есть можно.
Трейси долго принюхивалась к непривычному запаху. Мамина каша, вроде такая же, но из яркого пакетика, пахла по-другому. Трейси как-то лизнула пустую пиалу из-под неё – не понравилось. А сегодня она подошла к бабушке и выразительно посмотрела ей прямо в глаза, а потом скосила взгляд на пиалу.
-- Ладно, -- сказала бабушка. – Оставлю тебе немного. – Она вспомнила, как собака вкусно хрустела сладким перцем и свежим огурцом. Оставила немного, поставила пиалу на пол и ушла в кухню. И тут же до неё донёсся шум: тарахтение пиалы, которую языком гоняли по каменному полу и довольное "чав-чав". Через минуту собака загнала тщательно вылизанную посуду на кухню, прямо к дверце посудомоечной машины.
-- Ничего себе! – выдохнула бабушка. – Получается, если там есть соль и масло, тебя можно даже овсянкой кормить? Учтём!
2021 г. В Н А Ш Е М Д О М Е П О С Е Л И Л С Я . . .
… странный зверь! – подумала Трейси. – И что они, мои хозяева, себе позволяют? Им что, мало меня?.. Впрочем, днём одной скучновато, и мне уже десятый год, и лапы побаливают, и с дивана прыгаю не всегда удачно… вот недавно опять переднюю правую подвернула, пошла к хозяину плакаться, а он как всегда:
-- Вот безмозглая, знаешь ведь, что подворачиваешь? Тебе уже не три года, пора бы перестать прыгать.
Но вылечил. Руки у него золотые (так мама говорит). Помассировал, согрел в ладонях – и отпустило. Ничего, зализала на досуге. Что-то я стала слишком много спать. Это зима виновата или возраст? .. Ой, что-то меня совсем вбок увело. Видно, не только лапы подворачиваются.
Так о чём это я? Да, о хозяевах. Они хотят взять мне в щенки какую-то – представляете? – кошку! И что я должна с ней делать? Съесть на завтрак? Не дадут, говорят, порода какая-то особая, египетский сфинкс называется. Что я, сфинксов не видела? Но они огромные, каменные, на картинке в Артёмкиной энциклопедии. Вы знаете его? Артёмка – мой старший щенок, ему 17 лет. И он намного крупнее меня, ведь он человек. Я его, конечно, облизываю и не всегда выпускаю из дому в школу – незачем ему в такой январский холод выходить к какой-то "подвозке" и исчезать на весь день! Совсем не думают о ребёнке. Я и за брюки его хватала, и рычала, а он всё равно уходит!
Так, я опять сбилась. О чём это я? Да, о каменном сфинксе с непонятными глазами. Но его же в квартиру не затащишь! И зачем он мне – холодный и каменный? Его не согреешь… А вчера хозяйка ездила в Ашкелон, знакомиться с моей будущей… с моим будущим щенком, что ли? И вечером показывала видео в телефоне. Я её попыталась даже лизнуть, но не получилось: мой язык больше телефона.
Такое, наверное, несчастное существо. Голенькое, видно, мёрзнет, хоть и в вязаном жилетике. Уши огромные, почти как мои. Глаза голубые и раскосые, как у китайцев, из-за которых мы почти год, почти все, почти не гуляем. Сама тёмная, даже темней меня, а нос белый. А как громко и звонко мяукает, чуть ли не громче меня. И ещё, у неё между ушами, там, где у меня мягкая шерсть, у неё там – мозги! Я не шучу!! Со всеми извилинами!!! Я сама видела! Правда, хозяин долго смеялся и говорил, что это кожа про запас, как у шарпеев. Интересно, а это кто такие? Лапки у неё тонкие и длинные, почти как у меня… Нельзя будет подпускать её ко мне – цапнет, и отскочить не успею. Это я сужу по тому, как агрессивно эти пятеро играются на видео.
*
Лена приехала из Ашкелона, рассказывает: положила рюкзак на диван, только вынула из него тот конвертик, что бабушка связала из пуховой шерсти на фланелевой подкладке (спаленку для котёнка). Пошла знакомиться очно. Все котята накинулись на рюкзак, царапают, покусывают, кувыркаются. Хозяйка взяла Моник на руки. Марсель (мама Моник) сразу выгнула спину:
-- Ты куда моего ребёнка понесла?
Лена протянула руки, чтобы котёнок обнюхал их. Моник оскалилась, зашипела, глаза зажглись совершенно по-дьявольски. Малышка, крохотная как игрушка, выставила вперёд все четыре лапки, снабжённые бритвенно острыми длиннейшими когтями. Ну, совсем страшно! Лена не собиралась сейчас брать её на руки, но та рванулась из хозяйкиных рук и оцарапала Лене обе ладони до крови.
В шаббат, 13 февраля, Лена с Йоси готовились к тому, что в йом ришон после работы поедут забирать котёнка. Вдруг Йоси пришло в голову:
-- Ты представляешь, что в йом ришон будет твориться на трассе? Сплошные пробки, сплошные нервы… и два часа добираться будем!
-- И что ты предлагаешь?
-- Едем сейчас. Уже вечер, на трассе почти пусто.
Созвонились. Взяли только утром купленную на трассе перевозку-контейнер, пушистый синий плед, тёплый конвертик и поехали.
Оказавшись в непривычном контейнере, Моник принюхалась, вначале жалобно мяукала, потом пригрелась и уснула. Под уютное покачивание проспала всю дорогу. Уже в нашем дворе, когда её в шубке-конвертике вынули из домика и на руках понесли домой – проснулась, потянулась и сунула голову Лене под мышку. Надо было видеть, как встретила котёнка Трейси. Взрослая, можно сказать, пожилая дама – собака прыгала и носилась вокруг крохотули с такой прытью, будто ей из роддома привезли собственного ребёнка. Свой язык она так и не спрятала – всё старалась облизать малышку. А та не давалась: её собственная мама весила около 2кг, а Трейси – 30 кг, и должно быть, казалась ей великаном. И кошечка опять выпустила свои агрессивные коготки. Трейси отшатнулась.
Всю ночь в доме никто не спал. Малышка звала свою маму, её довольное громкое мяуканье просто заставляло всех вздрагивать. Артём ходил вокруг, не решаясь даже протянуть к ней руки.
-- Пусть сначала привыкнет, -- пояснил он.
Моник, наплакавшись, залезла в кровать хозяев, улеглась между ними и, повозившись, уснула. Утром невыспавшиеся взрослые разъехались на работу, оставив малышку на Артёма, которому надо было готовиться к завтрашнему экзамену в ZООМе и озабоченную Трейси, которая непрерывно принюхивалась к кошачьему корму и ясно давала понять, что хочет попробовать неведомое лакомство.