Испуганная женщина умоляла не выдворять ее из страны. Торопливым говорком, с экзотическим акцентом, объясняла сидящему напротив нее сотруднику эмиграционной полиции, что уже нашла новую работу, и скоро ее заберут из камеры. Пусть уважаемый господин офицер позволит работать и посылать деньги домой, детям, иначе они могут умереть от голода, без ее помощи. Заплаканными глазами она смотрела на него и скороговоркой повторяла имена своих детей.
Обычно, в подобных случаях, следователь не колебался. Люди склонные к сочувствию не выдерживали в отделе больше полугода. Он служил уже пять. Много лжи слышали стены этого кабинета, однако, хотя перед ним сидела злостная нарушительница эмиграционного законодательства, было ощущение, что она говорит правду. Ее помилование можно будет выгодно использовать в будущем. Таких покорных и способных на все осведомителей, у него за последние годы накопилось пару десятков человек. Мужчина повертел карандаш меж пальцев, еще раз все взвесил и предупредил — Я освобожу вас, но помните, документы на депортацию остаются у меня, они никуда не денутся, так что любая оплошность, и вы вылетите отсюда без возможности когда либо вернуться. Вы будете сообщать мне любую интересную информацию: про других нелегалов, про их и ваших работадателей, про соседей. Обо всем, что вы увидете. Иначе депортация. Не просто сядете в самолет и домой, а с предварительной отсидкой и огромным штрафом. Вы долго не сможете ничем помочь своим детям. Я понятно объясняю?
Она суетливо закивала в ответ.
…………
Из протокола Полиции Кипра, Округ Пафос.
Осмотр производится в солнечную погоду при хорошем естественном освещении. Начало осмотра в 14:35
Место осмотра: северный спуск с тропы Афродиты, заповедник Акамас, Нео Хорио. 25 метров ниже тропы на каменистом склоне. Местность густо заросшая кустарником.
В зарослях под тропой обнаружен труп женщины, примерно 25-30 лет.
На теле обнаружено большое количество порезов касательного характера. Множественные гематомы по всему телу. Со стороны левого виска, в трех см. от глаза, рваная рана со следами обильного кровотечения. Левая рука согнута в локте и направлена к северу. Правая рука вытянута к северу поверх левой руки. Голова направлена к северо-востоку и откинута назад под неестественным углом. Ноги свешиваются над обрывом в направлении склона.
Следов борьбы на теле не обнаружено. Труп одет в белую блузку и короткие штаны ( шорты) синего цвета. На ногах босоножки коричневого цвета, с высокой шнуровкой ( до колена).
В 4 метрах к северу от трупа обнаружены очки без левого стекла. Выше по склону, в 7 метрах от трупа, осколки линз в радиусе 3-4 метров.
Мужская футболка, со следами крови, выше по склону, к востоку от головы в полутора метрах.
На камнях вокруг головы обнаружены следы крови. В кустарнике к югу от трупа обрывки волос черного цвета…
…….
Из неплотно закрытого окна в голову нещадно дуло, и Алекс сидя в коридоре полицейского отделения, ежился от холода. Он совершенно отупел от событий последних часов. Бесконечные допросы и ожидание ввели его в состояние оцепенения. Скучающие, отрешенные полицейские и рассеянный переводчик, создавали ощущение, что всем наплевать как на него самого, так и на то, что с ним произошло. Алекс никак не мог осознать, что случилось там, на тропе. Ему казалось, что Анин крик застыл в его ушах. Он совсем не ощущал, что ее больше нет. Казалось она выйдет из-за угла, засмеется, и все, что произошло за последние сутки, рассеется. Но вместо этого память снова и снова возвращала его на несколько часов назад.
Алекс вглядывался в Анино тело внизу, пытаясь рассмотреть движение. Не обнаружив никаких признаков жизни, он начал осторожно спускаться вниз, так как крутой склон не позволял двигаться быстро. Опасаясь упасть сам, Алекс с трудом сполз вниз. Ужас растекся по всему телу до самых кончиков пальцев, когда он увидел разбитую голову и обильно вытекающую из раны кровь. Сняв с себя футболку, Алекс попытался остановить кровотечение. Аня не подавала признаков жизни. Он нашел номер скорой помощи и набрал его. С трудом, на английском языке, попытался объяснить, где он, и что произошло. Потом грузно опустился на камень рядом с Аниным телом и потрясенный отключился. Только оказавшись в этом полицейском участке, Алекс пришел в себя.
………….
Следователь окружной полиции города Полис, Николаос Сократис, закрыл папку с делом, зевнул и повернулся к помощнику — Третье дело с падением с горы в парке в этом году. Как будто не соображают куда идут. Не знаю, на лицо все признаки того, что она оступилась. Признаков борьбы не видно и никаких улик нет. Видимо несчастный случай. И бездомный этот, хотя и пьяный, но говорит что видел, что женщина оступилась. Надо отпускать этого русского.
— Он не русский, он из Израиля — заметил коллега — Впрочем, какая разница. Не знаю, что и сказать тебе. Как-то он ведет себя неадекватно. Поразительно собран, необычно это.
— Да, я тоже обратил на это внимание, но возможно это всего лишь шок. В любом случае у нас против него ничего существенного нет. Будем передавать в криминальный отдел округа, а там уже пусть закрывают дело, или передают в Израиль. Нам его задерживать больше незачем — Николаос встал с кресла и посмотрел на сослуживца — кофе будешь?
…………
Сидя на лавке в камере полицейского управления, Алекс вспоминал их с Аней свадьбу. Он тогда сильно робел, и никак не решался предложить ей выйти за него замуж, хотя они встречались уже около года. Нерешенный вопрос с документами, подтверждающими его еврейское происхождение, не давал покоя: Как Аня к этому отнесется? Но она лишь беззаботно отмахнулась, когда Алекс наконец отважился рассказать ей о проблеме.
— Полетим на Кипр! Сейчас многие там расписываются. Даже веселее будет, еще и попутешествуем.
Более Алекс ни секунды не сомневался и немедленно сделал предложение. Аня согласилась, и вскоре самолет перенес их на каменистый остров Афродиты. Несколько чудесных дней после росписи в магистрате Пафоса пролетели как один миг. Они бродили по побережью, отдыхали на чистом пляже, а когда надоело, арендовали машину и съездили в горы, где как раз проходил фестиваль роз. В каждой миниатюрной деревушке они останавливались на пару часов и безмятежно проводили время, наблюдая выступления местных музыкантов. Слонялись между лотков на импровизированных базарах, где продавали розовую воду, мыло, всевозможные безделушки и сразившие Алекса наповал шарики из теста, пропитанного медом и розовой водой, наполнявшие рот тягучей и сладкой патокой. Аня всеми порами впитывала дух этой милой и уютной жизни. Строила планы на будущее. Алекс не мог оторвать от нее глаз, не веря тому, что такая девушка согласилась стать его женой.
Память вновь вернула Алекса на три дня назад. Прошло пять лет со дня свадьбы. Он уговорил Аню слетать сюда снова и отпразновать годовщину их совместной жизни. Честно говоря, она не очень то хотела ехать. Материальное положение их маленькой семьи в последние пару лет, особенно после покупки этого чертового дорогущего котеджа, оставляло желать лучшего. Не хотелось ей и Юлю, их чудесную дочку, оставлять одну, но дедушка, души не чающий в своей куколке, пообещал присмотреть за ней. Аня устала от бесконечной рутины. Ей показалось, что немного отвлечься от навалившихся на них проблем не помешает, и позволила Алексу себя уговорить.
Теперь она лежит в темном холодильнике..
.......
Рейс из Пафоса приземлился около часа назад, а Алекс все никак не появлялся. Евгений Александрович нервно сжимал и разжимал кисти рук, не находя себе места. Всю неделю, с момента когда ему впервые сообщили об ужасной вести, и до сих пор, он пребывал в шоке. Его жизнь, надежды на будущее его семьи, рассыпались в прах. Даже малышка Юля, его ненаглядная внучка, которой он пока ничего не рассказывал про то, что случилось с мамой, спросила, почему он такой хмурый. Юлечкино будущее беспокоило Евгения Александровича больше всего теперь. Впрочем, к Алексу он относился как к сыну. Даже придя в себя от горя осознания, что его дочь мертва, он первым делом подумал о нем. Как он там переносит это ужасное подозрение и допросы в тюрьме. Теперь Евгений Александрович со слезами на глазах, в сопровождении полицейских, стоя в дальнем углу аэропорта, ожидал тело дочери, прибывшее с Кипра. Наконец мимо него провезли каталку с телом, накрытую белой простыней. Вслед за тележкой вышел Алекс, выглядевший разбитым и подавленным. Евгений Александрович медленно и неловко, как во сне, приблизился к нему, и секунду помедлив обнял — Как же ты не уберег ее? Что мы теперь будем делать? — Евгений Александрович бормотал, пытаясь держать себя в руках, но все равно речь слилась в трудно разбираемую смесь плача и шепота — Что… ну… а они там? Как же...
— Я не знаю папа. Я хотел показать ей лагуну внизу, но она вдруг оступилась и соскользнула вниз. Остальное произошло за секунду. Я не успел даже протянуть руку — Алекс обнял старика и подтолкнул к выходу — Идем, мы свободны. Они все подготовят к похоронам.
………
На столе лежали бумаги из банка. Детектив Барак Каспи уже больше часа вчитывался в протокол Кипрской полиции, полученный им по почте вместе с заданием расследовать обстоятельства смерти некой Анны Шехтер. Из документов становилось ясно, что падение со скалы, произошло вследствии неосторожности. Первичное расследование пришло к выводу, что это был несчастный случай. Однако страховая компания банка, с которой Барак сотрудничал, имела некоторые сомнения, так как муж пострадавшей, находившийся вместе с ней на тропинке, слишком быстро собрал документы и подал просьбу об отмене ипотечной ссуды, которая составляла почти полмиллиона евро, и была взята лишь два года назад. Барак пытался понять, что бы могло подтолкнуть Алекса Шехтера, безутешного мужа, оплакивающего погибшую жену, потребовать отмену платежей по ипотеке через три дня после возвращения в страну. Это выбивалось из стандартного поведения людей потерявших близких и потому стало зацепкой, подтолкнув Барака углубиться в изучение данного дела.
Опыт службы в полиции, а потом и в иммиграционном отделе министерства внутренних дел, выковал у него жесткую хватку. Барак не позволял себе потерпеть поражение в раскрытии любого дела, за которое брался. Он покрутил между пальцами карандаш и набрал номер телефона на Кипре.
— Офицер Сократис? Добрый день, простите мой английский, но я обязан задать вам несколько вопросов по поводу дела, которое вы вели на прошлой неделе. Меня зовут Барак, я следователь страховой компании из Израиля.
— Да, я вас слушаю, хотя все что известно указанно в нашем отчете. Он находится у вас?
— Конечно, мы получили копию из международного отдела полиции. Меня интересуют не факты, а возможно, какие то странности, что-то, что не укладывалось в общую картину — Барак не уверенный в точность своего вопроса повторил — Что-то необычное.
— Не сказал бы — Николаос Сократис колебался — я заметил, что муж покойной вел себя несколько странно. Он был очень спокоен, хотя это можно отнести на счет обычного в такой ситуации шока. К тому же он позвонил в скорую помощь и полицию самостоятельно, со своего телефона. Это довольно странно, поскольку иностранцы редко знают эти номера заранее. Когда мы попросили объяснить этот факт, он замешкался, но пояснил, что всегда боится упустить что-либо, поэтому следствием данной фобии является излишняя предусмотрительность. Мы, разумеется, проверили его телефон и действительно, там оказалось огромное количество всяческих номеров, связанных со всевозможными службами на Кипре.
— Понятно, еще что-то? — Барак напрягся.
— Более ничего. В остальном, он был адекватен. Думаю, что никакой подоплеки к убийству там не было. Вы же читали о его алиби. Могу помочь вам чем-то еще? — голос кипрского следователя торопил собеседника.
— Да-да, я прочел про пьяного бездомного ночевавшего там. Не слишком достоверный свидетель. В любом случае вы мне очень помогли. До свидания.
Попрощавшись, Барак задумался. Потом позвонил в сотовую компанию Алекса. Объяснив в чем дело, он назначил встречу.
………..
Евгений взглянул на Пакпао. Она как всегда была занята разговором по телефону со своими родственниками. Не могла жить без своих детей. Однако ей приходилось тяжело работать в Израиле, так как ее муж сидел в тюрьме и не мог зарабатывать. Всю свою любовь к детям Пакпао изливала на внучку Евгения Александровича. Няньчилась с ней всякий раз, когда родители привозили Юлечку к дедушке. Анечка, его сердобольная дочка, несколько лет назад спасла Пакпао от депортации, взяв на работу к Евгению Александровичу. Он сдался на уговоры дочери. Пакпао работала у отца ее подруги, но он умер, и Пакпао, 6 лет жившая в их семье, должна была быть возвращена обратно в Тайланд. Ей долго искали другую работу, но подходящих вакансий не было. Дошло до того, что ее поймали на улице и посадили в камеру предварительного заключения. Тут Аня и подумала про Евгения Александровича, который до тех пор отказывался от работницы по уходу, полагаясь только на собственные силы. Молящие глаза женщины и уговоры дочери сделали свое дело. Пятеро детей в Мукдахане не остались без помощи.
…………
Облокотившись на стол, Барак обдумывал положение. Данные из сотовой компании однозначно доказали, что в деле падения на Кипре не все чисто. Выяснилось, что Алекс и Аня за последние пять лет несколько раз выезжали за границу, но никогда не оформляли сотового пакета услуг для звонков за границей. Никогда, кроме последнего случая. Именно в последней поездке Алекс заказал телефонную линию, открытую для звонков за границей.
Получив эти сведения, Барак позвонил отцу Ани и осведомился, как Аня и Алекс связывались с родственниками, когда бывали в поездке, на что удивленный Евгений Александрович, как он представился, объяснил, что его дети звонили только через интернет, с помощью специальной программы звонков и сообщений. Аня и Евгений всегда договаривались о времени звонка заранее, и он с нетерпением ожидал связи с детьми. К сожалению, ноги в последнее время, отказывались ходить, и путешествия за границу стали для него очень тяжелы. В более молодые годы, когда он работал в Еврейском агентстве, Евгений Александрович обожал поездки в другие страны. Теперь лишь новости от детей радовали сердце и позволяли через них ощутить давно забытый ветер странствий и приключений. Евгений объяснил Бараку, что Алекс всегда был ему как сын. Его родители жили в России и не собирались переезжать в Израиль. Более того, почти не общались с сыном. Изредка Алекс созванивался с матерью, но разговоры почти всегда оканчивались ссорой. После подобных звонков их связь прерывалась еще на год или два. Даже обожаемую Евгением внучку они видели всего один раз.
Голос Евгения на другой стороне линии потускнел и неожиданно он задал вопрос:
— А почему вас это интересует? Вы сказали, что вы следователь страховой компании. Есть какие-то подозрения в отношении моих детей?
— Уважаемый Евгений, я не криминальный следователь. Меня нанимают в случаях, когда страховая компания не уверена, что в несчастном случае все чисто. Потому я задаю вам эти вопросы. Нам надо быть полностью уверенными, что никаких подводных камней нет.
— К какому же выводу вы пришли? Если имеются сомнения в обстоятельствах смерти моей дочери, я обязан знать! Понимаете? Обязан! — Евгений Александрович сорвался на крик — вы точно знаете, что там произошло. Прошу вас, расскажите мне.
— К сожалению, я не имею права сообщать вам о своем расследовании, но я передам все, что собрал в страховую компанию, а так же в полицию. Вы можете позвонить им и узнать, что предпринимается по вашему делу. Простите, но я вынужден с вами проститься. Спасибо за беседу.
Барак повесил трубку, еще раз обдумал факты, которые передал ему Кипрский офицер полиции, взвесил последствия и решительно придвинувшись к компьютеру, напечатал отчет для страховой компании.
………...
— Вы огорчены Евгений? — Пакпао искренне заботилась о нем, и Евгений Александрович ни разу не пожалел, что помог ей.
— Нет дорогая моя, все в порядке, все хорошо.
— У вас огорченное лицо, вам снова звонили по поводу Ани? Может с Юлечкой что-то не так?
— Да, это про Аню. Точнее про Алекса. Следователь говорит, что там дело не чисто, но конкретнее не объясняет — Евгений покачал головой — завтра позвоню в полицию. Надо разобраться — Он снова сокрушенно покачал головой и вышел из комнаты.
………..
Евгению Александровичу стало немного легче, когда Алекс попросил временно переехать к нему. Хотя Юлечка стойко перенесла известие о смерти мамы, но оставлять ее одну с няней, чужим в общем-то человеком, Евгению представлялось нецелесообразным. Евгения Александровича особенно радовало, что он мог теперь проводить с ребенком почти все свое время, и хотя бы немного отвлечься от горя. Правда теперь, ему приходилось каждый день видеть Алекса, в отношении которого у Евгения появились подозрения, после разговора со следователем. Он держал себя в руках и обдумывал, что можно сделать, дабы подтвердить или развеять дурные предчувствия, не оставлявшие его в покое.
Надежда на полицию не оправдалась. Они нашли отчет следователя страховой надуманным, и не стали открывать дело заново. Да и сама страховая немного поколебавшись, приняла точку зрения закона и выплатила Алексу всю страховую сумму.
Евгений Александрович ходил из одного угла комнаты в другой, так будто у него и не было никаких проблем с ногами. Мысли полностью поглотили его. Никаких дельных идей в голову не приходило, потому он решил снова обратиться к последнему человеку, который мог пролить свет на обстоятельства смерти его дочери — к страховому агенту. Теперь, когда дело закрыто, возможно тот сможет раскрыть все факты, относительно которых сомневался, те что не вписывались в официальную версию. Евгений повернулся и резко вышел, столкнувшись на входе с Пакпао, встревоженной состоянием своего подопечного.
— Прости, мне нужно срочно позвонить — проговорил Евгений Александрович на ходу.
Пакпао задумчиво проводила его взглядом, потом набрала номер и быстро сообщила своему собеседнику о содержании разговора. Сообразив что от нее требуется, она поколебалась немного, но вновь взяла в руки телефон, набрала знакомый номер и терпеливо дождалась, пока на другом конце длинная цепочка людей позволит ей поговорить с мужем.
………
Расслабившись за столом, Алекс лениво наблюдал, как Юля играет на берегу моря. Жара совсем разморила его, и не было даже желания потягивать прохладное тайское пиво. Ему подумалось, что Евгений Александрович очень вовремя предложил эту поездку. Можно хотя бы ненадолго вытащить ребенка из дома, где все напоминает о том, что у нее теперь нет мамы. Поначалу Алекс противился этому путешествию. Ему казалось, что поездка будет выглядеть оскорблением памяти Ани, но Евгений Александрович настаивал, что как Юле, так и самому Алексу надо сменить обстановку и немного передохнуть. Дать место свежим впечатлениям, оторваться от горьких мыслей. Евгений Александрович даже оплатил билеты и гостиницу, хотя Алекс сопротивлялся.
Сейчас, сидя на пляже Сурин, на северо-западном побережье острова Пхукет, погрузив босые ноги в теплый песок, и глядя на мелкую волну, набегающую на берег лагуны, где они с Аней были еще до рождения Юли на потрясающей пляжной вечеринке. Аня была уже беременна и не могла отплясывать, но они лежали на пляже, потягивали коктейли и слушали музыку. Это было чудесное время, но оно прошло. Алекс потер виски и через пару минут тяжелые мысли отошли на задний план. Он встряхнулся и понял, что пора забыть то, что произошло и жить дальше. Возвращаться в привычное русло и начинать планировать будущее, тем более, что оно начало приобретать так давно желаемые им черты легкости бытия. Он свободен, у него нет долгов и прекрасный источник дохода, в виде их с Аней коттеджа в Модиине, приобретенного с таким трудом. Как не жалко Аню, но надо жить дальше, может даже уехать из Израиля и остаться здесь, в этом тропическом раю, где все так дешево и беспроблемно. Наверняка Евгений Александрович будет сопротивляться, но Алекс найдет способ убедить его. Так будет лучше для всех, первым делом для Юлечки.
Алекс взглянул на часы, время приближалось к полудню. Пришло время забрать чемоданы из номера и позвонить знакомому таксисту, который отвезет их в аэропорт. Надо возвращаться домой и начинать действовать.
………
— Юля, стой пожалуйста рядом со мной, никуда не отходи. Тут такое количество народа, что можно потеряться в любую секунду — немного раздраженно проговорил Алекс дочке — нам нужно пройти досмотр багажа, а потом, когда мы наконец сможем избавиться от чемоданов, еще и паспортный контроль. Пока что нужно стоять вот в этой очереди, ничего не поделаешь — Алекс пододвинул девочку к тележке, повернулся к водителю такси и вежливо поблагодарил — Кобкун краб Сонтхи, я передам привет вашей родственнице. Буду рад увидеться в следующий раз.
Таксист улыбался и приветливо кивал Алексу и Юле, пока они не скрылись в здании аэропорта, потом достал телефон, набрал номер и произнес
— Пакпао, все готово.
………
Евгений Александрович смотрел в иллюминатор и думал о предстоящей встрече с зятем. Добро всегда возвращается сторицей, впрочем как и зло. Он не знал точно, виновен ли Алекс в смерти его дочки, но внутренний голос и телефонный разговор с Бараком, следователем страховой компании, который принял его беду близко к сердцу, усилил подозрения. Евгений Александрович прикрыл глаза, откинулся в кресле и вспомнил, как пару дней назад пригласил следователя в гости, обсудить дело в подробностях. Барак согласился на встречу и приехал ровно к пяти вечера на следующий день. Пакпао впустила его в дом. Кивнув ей Барак усмехнулся и прошел в салон. Евгений Александрович предложил присесть, и Барак подробно объяснил Евгению Александровичу, в чем состоят его сомнения и почему полиция не станет тратить на них время. Проговорив около часа, Барак попрощался и двинулся к выходу. По его просьбе Пакпао вышла в коридор проводить его, но задержалась и вернулась через несколько минут встревоженная. Евгений Александрович занятый своими думами не обратил на нее никакого внимания, пока Пакпао не подсела к нему и не спросила как прошла встреча. Евгений Александрович тяжело вздохнув, поделился с ней своим заполняющим грудь отчаянием. Что он, пожилой инвалид, может сделать, если государство не хочет ему помочь? Вот раньше, когда он занимал ответственный пост в агентстве, он мог нажать на нужные клавиши, а теперь на пенсии... Неожиданно для него Пакпао, его палочка-выручалочка, подарила надежду на справедливость. Они долго обсуждали свои дела, но сомнения продолжали терзать Евгения Александровича еще и сейчас, в самолете на Бангкок, куда они летели забрать его внучку из чужой страны, а заодно и поговорить по душам с Алексом.
………
Барак удовлетворенно улыбался. Его репутация в мире детективов говорила сама за себя. Ни разу тот, против кого он работает не смог выкрутиться. Многим сыщикам его методы не по душе, ну и наплевать. Главное, что клиенты особо ценили его как специалиста высшего качества и всегда платили внушительные премии за качественно исполненую работу. Он был уверен, что и в этот раз все получится, страховщики будут довольны. Годами выработанная профессиональная память на лица не подвела его и теперь. Оставалось терпеливо ожидать улова.
………
— Что с Юлей? Евгений Александрович, я не понимаю, что происходит! — Одетый в синюю тюремную робу Алекс резко повернулся к вошедшему — Я не понимаю, как это оказалось у меня в сумке!
— С Юлей все отлично. Как только мне сообщили о тебе, я попросил Пакпао связаться с родственниками, и те согласились временно взять ее к себе. Сейчас я оформлю все документы и заберу ее домой. Ты лучше скажи мне как ты тут? — Евгений Александрович присел на стул напротив Алекса — Твоим делом сейчас занимается министерство иностранных дел. Они хотят тебя забрать домой, но тайцы утверждают, что пока ты не сознаешься, в Израиль тебя не отпустят.
Алекс опустил плечи и нервно подрагивая заговорил
— Я не знаю, я не понимаю откуда? Я же, вы же меня знаете. Никогда и ни с кем… Я же с Юлей! Они меня били, не дают воды и посадили рядом с этим ужасным сливом нечистот! Там так воняет, что меня все время рвет, а они за это меня снова бьют… Евгений Александрович, я не выдержу тут долго. Пожалуйста, помогите мне! — Алекс не мог более сдерживаться, зарыдал и обмяк на столе. Охранник рявкнул на него и Алекс испуганно выпрямился — Они сломили меня всего за 4 дня, Евгений Александрович. Прошу вас, спасите меня!
— Саша — Евгений Александрович помедлил, словно подбирая слова — я сделаю для тебя все что можно, я знаком с консулом по агентству и с удовольствием попрошу его ускорить твое перемещение, но я хочу, чтобы ты ответил мне честно: Анино падение твоих рук дело? — Евгений Александрович поднял голову и впился в Алекса взглядом.
— Нет! Нееет! Я не при чем! Она сама! Почему вы об этом говорите? Какая связь? Меня взяли за наркотики! — Алекс испуганно заметался на стуле — Почему вы об этом спрашиваете?
— Саша, твое возвращение домой зависит от честности. Если ты мне не признаешься, я не стану настаивать на твоем возвращении, более того, я задействую все свои связи, чтобы воспрепятствовать этому, и тогда это возьмет несколько месяцев, а может и лет. Cкажи мне Саша. Облегчи совесть. Я не буду мстить, ты можешь не волноваться — Евгений Александрович наклонился к Алексу поближе и прошептал — Я уже… Помнишь таксиста? — Он улыбнулся, и откинулся назад наслаждаясь произведенным эффектом. Будто пораженный громом Алекс с ужасом смотрел на Евгения Александровича — сознайся. Или ты не вернешься домой, не увидишь больше дочь, я заберу у тебя опеку над Юлей навсегда…
Алекс не веря своим ушам ошарашенно качал головой. В его голове проносились картины будущего в тайской тюрьме. Он обреченно вздохнул и проговорил
— Вы не оставили мне выбора. Как вы могли так со мной поступить? — Алекс хотел было продолжить, но вдруг его глаза наполнились слезами и он обреченно пробормотал — хотя наверно вы правы, видимо это мое искупление, за то как мы жили. Я подвел ее. Не смог оправдать ее доверия. Вот и кара. Вы правы. Мне нет прощения. Я толкнул ее…
………
Миниатюрное записывающее устройство лежало на столе директора страховой компании. Он улыбнулся Бараку и предложил налить два стакана виски.
— Вы как всегда проявили себя. У вас крайне нестандартное мышление. Мы весьма ценим ваш талант решать проблемы. Но вот вопрос, вам не жалко Евгения? — директор заинтересованно взглянул на Барака — его видимо посадят теперь, как и эту тайку…
— Пакпао уже депортирована, так что ей ничего не грозит. Я просто закончил то, что должен был сделать много лет назад, когда этот Евгений взял ее к себе. Что же касается его самого, то за него можно не беспокоится, он уехал на родину, в Белоруссию. Нашему правосудию нет дела до преступлений в Тае, особенно если местные власти сами не проявляют интереса к делу, так что его искать не будут. А тайцы ведь даже не знают о его преступлении.
— А ребенок? А ее отец? — вы выкинули девочку в страну третьего мира. Ведь она теперь подопечная своего деда, а отец вообще сидит в тюрьме — директор отхлебнул из стакана.
— Ничего страшного с ней там не случится, получит образование, вырастет и если захочет вернется. Она же остается нашей гражданкой. Ей там будет лучше. Подальше отсюда. Что же касается этого Алекса, то конечно я ему немного сочувствую, но иначе вы были бы вынуждены заплатить полную страховую сумму, а это не то, для чего вы наняли меня. Ничего с ним не случится. Переживет. Израильская тюрьма не тайская — Барак допил содержимое стакана одним глотком и добавил — Чего стоят показания какого-то греческого бездомного, по сравнению с признанием самого подозреваемого. Признание царица доказательств. К сожалению не помню кто это сказал, но система работает безотказно — Барак взглянул на часы, и перейдя на деловой тон осведомился — Когда я получу свой чек?