Жизнь - кудесница. Чудеса, которые она дарит миру, не напишет ни один сценарист.
Была у меня подруга, молодая, красивая. Отбою от женихов не было. Но... Она всех отвергала.
- Почему? - однажды решилась спросить я.
- Когда-то в детстве я упала и сильно расшиблась, мне сделали несколько неудачных операций. Я хожу, но... детей у меня никогда не будет. А выходить замуж, чтобы муж и свекровь упрекали меня, не хочу.
Но я не могла поверить, что такая красавица бесплодна. И договорилась с одним очень известным профессором, чтобы он посмотрел ее, снимки и вынес свой профессорский вердикт. Уговорила подругу. Она нехотя пошла. Профессор, маленький и лысенький, долго демонстрировал снимки студентам, осматривал подругу, наконец, изрек:
- Дитя мое, ты видишь мою лысину? – для пущей убедительности он наклонил к ней свою голову, и его лысина засверкала в неоновом свете. – Как ты думаешь, на ней могут снова вырасти волосы?
Это сейчас на лысой голове вполне могут прорастить волосы, взятые напрокат из других... интимных частей тела, а тогда этого не знали.
- Конечно, нет, - ответила моя подруга.
- Вот видишь, к сожалению, хотя я тоже мечтаю о шевелюре. Так и у тебя не может быть, детей.
В присутствии группы студентов это прозвучало как приговор, который обжалованию не подлежит. Она вернулась расстроенная, потерявшая всякую надежду.
Но однажды в нее влюбился красивый парень. Да так влюбился, как в романах мыльных. Мыла было много, пузырей тоже, но... как красиво!
И я решила помочь подруге, ну, не пропадать же такой красавице! И говорю ей:
- Ты знаешь, прабабка у меня была потомственной цыганкой, хочешь, я тебе погадаю? Никому никогда не гадаю, только тебе, случай у тебя исключительный! Решайся!
- А ты действительно умеешь?
- Конечно! Карты скажут правду и ответят на твои вопросы.
Она согласилась. Я зажгла свечи, чтобы было натурально, разложила карты... Даже сама удивилась... Карты обещали быструю беременность и роды. А они ведь никогда не врут.
- Мальчик... – задумчиво произнесла я.
- Где, где мальчик? – пыталась заглянуть в карты подруга.
- Да вот же он! Слушай, выходи замуж и не думай! Все у тебя получится!
Это сработало! Свадьбу сыграли пышную. Прошло время... Каждый был занят своими делами, я не хотела мешать подруге, все-таки, медовый месяц... Так пролетело полгода... Она неожиданно зашла ко мне попросить что-то от головной боли. А жили мы – я на первом этаже, она - на восьмом. Я, как ее увидела, сразу поняла, что она беременна и даже немного обиделась.
- Послушай, поздравляю тебя! Но почему ты мне не сказала, я была бы счастлива.
- Ты, о чем? - уставилась на меня подруга. По-моему, у нее сразу головная боль прошла.
- Как о чем? Тихушница! Скрываешь свою беременность, а могла бы и поделиться с подругой такой радостью!
-Ты что с ума сошла! О чем ты?
Она мне не поверила, решила, что я помешалась на этой идее фикс. Но к гинекологу помчалась. Та долго искала что-то внутри, затем делала узи, наконец, изрекла радостно, дескать, нашла:
- Мальчик, двадцать недель!
Подруга потеряла сознание. Пришла в себя, они ее водой поливают.
- Мамаша, - сурово сказала медсестра. – Дети – это радость!
- Да, да, - глотая слезы согласилась подруга.
Но, как оказалось, испытания ждали нас впереди. Подходил срок родов. Муж приятельницы от радости договорился об отдельной палате, самых лучших врачах, и... спокойно улетел в командировку. Вообще, настоящие мужчины всегда, когда особо нужны, улетают в командировку. И в жизни, и в кино. Через неделю прибегаю домой на перерыв. Времени мало, надо все успеть. Вдруг стук в дверь такой, что сейчас дверь снесет.
- Кто? – спрашиваю.
- Откройте! Соседка! Роды! – тарабанит в дверь со всей силы тетя Валя, соседка моей приятельницы, полная пожилая женщина с больными ногами.
Я распахиваю дверь, она врывается в комнату, падает на диван. Говорить не может, раскрывает рот, как рыба... Приношу стакан воды, наконец-то понимаю, что у подружки начались роды, а дома никого нет... Что делать? Звоню в Скорую, обещают приехать...
- Бежим! – тянет меня за подол халата тетя Валя.
- Куда?
- Роды принимать!
- Но как? – понимаю, что вопрос бесполезен в данной ситуации.
Тетя Валя вскакивает и выбегает на лестничную площадку, я за ней. Она бежит по лестнице впереди меня так резво, что я вдруг вспоминаю про ее больные ноги.
- А лифт?
- Лифт не работает!
Ничего удивительного! Лифт был украшением нашего дома и работал только тогда, когда хотел, как и мусоропровод.
Тетя Валя мчится на восьмой этаж так лихо, что я диву даюсь, как это у нее получается На пятом этаже дверь открывает Светка, студентка мединститута. Я быстро соображаю:
- Свет, бежим с нами! Подруга рожает! – хватаю ее за руку и тащу за собой.
- Да мы ж еще акушерство не проходили, только в общих чертах... – жалобно скулит она.
- А мы и вовсе не проходили, будет тебе практика!
Мы продолжаем нестись по лестницам втроем, от нашего топота на лестничные клетки выскакивают бабушки и дедушки, интересуются, что случилось и... мчатся вслед за нами! Наконец, запыхавшиеся, как будто сдававшие стометровку, влетаем в квартиру. Роженица стонет и мечется на кровати с выпадающими от боли глазами.
- Что делать? – кричу я Светке.
- Откуда я знаю!
В этот момент природа лучше нас понимает, что делать. Ребенок, разрывая роженицу буквально на части, с огромной скоростью выпадает на белый свет. Все замерли... Тишина... Я осторожно подхожу к роженице и смотрю на малыша. Он дышит, открывает глазки и смотрит на меня.
- Жив! – радостно кричу я.
- Жив! – повторяют, как эхо соседи, заполнившие квартиру.
Теперь надо отрезать пуповину. Ищу глазами Светку. Она прячется. Тащу ее к ребенку, сую в руки ножницы.
- Сколько сантиметров надо оставить?
- Не... знаю... – дрожащими руками берет она ножницы. – Мы это еще не проходили.
- Ладно, оставим побольше, медики разберутся, троешница несчастная. Режь!
- Б..Боюсь!
Хватаю ее руку с ножницами, и мы, дрожа в такт, все-таки такая ответственность, трясущимися руками обрезаем пуповину. Народ радостно созерцает и награждает нас аплодисментами. Я бегу в детскую, где уже все приготовлено, стягиваю простыню с кровати и заворачиваю малыша, как получается. Он смотрит на меня глазами ангела, сопит и вдруг начинает сосать пальчик, видимо, ему здесь понравилось.
В этот момент открывается входная дверь и в квартиру вваливаются уставшие, запыхавшиеся медики. Ура! Скорая приехала, не прошло и сорока минут!
Врач с огромным животом, запыхавшись от подъема на восьмой этаж, плюхается на диван и выдыхает:
- Уф! Сейчас рожу!
Я, представив себе вторые роды, кричу:
- Только не это! Умоляю!
Она, умиленно глядя на малыша, спрашивает:
- Это ребенок? Уже родился? Чудненько! А где мамаша? А у ребенка вы слизь убрали? – все это, сидя на диване.
- Какая слизь! Он уже пальчик сосет, есть хочет! Мамаша в спальне! Забирайте ее в больницу!
- А как же мы ее унесем? Ведь лифт не работает?
- Молча! – говорю прописную истину.
Подругу погрузили на носилки и стали спорить, как выносить, вперед ногами или головой. Бабушки и дедушки воют, что вперед ногами не хорошо, а вперед головой она у них сваливается. Минут через сорок из дверей подъезда появляется цепочка: носилки с роженицей, докторша с животом, я с ребенком, остальные за нами. Подругу грузят в Скорую, врача заталкивают на переднее сиденье, ей тоже пора рожать, захлопывают двери и... уезжают. Мы машем им вслед, пока до меня не доходит, что ребенок то у меня на руках. Я начинаю бежать за Скорой, за мной – весь народ. Зрелище – обхохочешься!
- Стойте, - кричу я, - ребенка забыли!
Но куда там! Скорая мчится так быстро, что...ребенок остается мне.
Тут на машине, как всегда вовремя, во двор въезжает муж подруги, еще не знающий, что он уже папаша. Я сую ему в руки малыша и кричу:
- Поздравляю! Твой! Едем в больницу!
Так и закончилась эта счастливая история. А подруге я предложила пойти и ...плюнуть тому профессору на лысину... Хотя, говорят, человек предполагает, а Б-г располагает.