Вновь ночное дежурство в хостеле. Начинаю писать в 23.15. Интересно – когда-то закончу? Почти все мои товарищи спят. Один только Ламед слегка буянит в комнате. Требует песен. Чтобы, значит, я ему прямо сейчас выдала айпед и включила «don’t worry be happy». Ну и ходит по комнате взад-вперед. И в дверь стучит изнутри. Ламед – единственный наш хавер-друг, которого в комнате после отбоя мы закрываем на ключ. И только когда он засыпает, дверь тихонько отпираем. Вот в данный момент он единственный и создает помехи – никак угомониться не может. Остальные спят.
Вообще-то я очень полюбила Ламеда. Даже не знаю, как так получилось. Он очень тяжелый хавер, часто – агрессивный. Иногда и ударить может. Но такие моменты я уже научилась предвидеть, поэтому умею вовремя правильно сориентироваться. Но какой же Ламед милый и непосредственный! Если он, к примеру, хочет что-то вкусненькое схомячить – сразу честно об этом заявляет. И предпринимает самые разнообразные попытки удовлетворить свое желание. Например – отобрать у соседа за столом. Точнее, не отобрать, а просто умыкнуть с тарелки. Или же раз за разом проникает на кухню и пытается залезть в холодильник. Или же встанет передо мной (или перед другим мадрихом) и монотонно вещает: дай булочку, хочу булочку, принеси булочку… На ответное объяснение – «хакэ бэ савланут – потерпи» он соглашается, говорит «хорошо» и через полминуты снова заводит: дайбулочкухочубулочкупринесибулочку… Монотонно, безэмоционально и беспрерывно. При этом, если смотреть ему в глаза – он начинает тебе улыбаться. А улыбка у Ламеда настолько трогательная и беззащитная, что я иногда незаметно сглатываю подкравшийся-подкативший комок к горлу…
Иногда Ламеда что-то раздражает. Ввести в раздражение его может все что угодно. Невозможно заранее угадать, когда его «накроет». Ибо причины бывают самые разные. Например – сильный дождь с громом. Лай собаки. Истерика нашей хаверы Шин. Плохо вытертая попа. Внезапное чувство голода. Да мало ли что. Тогда Ламед начинает бегать и махать руками. Запросто может подскочить и к мадриху и откровенно заявить – я хочу тебя ударить. И тут же ударяет по плечу. И смотрит при этом честными взволнованными глазами. Даже виноватыми. А на вопрос
-Ламед, почему ты меня ударил? – тихо отвечает:
- Я не знаю.
Ламед постоянно просит меня выйти с ним на прогулку за территорию хостела. И частенько я действительно соглашаюсь выйти в город. Предварительно, конечно, веду с ним ритуальные переговоры:
- Ламед, посмотри мне в глаза. Как ты будешь себя вести?
–Хорошо – с готовностью отвечает Ламед.
– Ты будешь трогать машины? (а он всегда стремится подергать за ручку каждую припаркованную к поребрику машину)
–Я не буду трогать машины.
– Ты будешь драться?
– Нет, не буду.
На все вопросы перед прогулкой он отвечает честно и искренне. Вероятно думая, что так и будет. А может и не думает ни о чем – просто отвечает и все. И улыбается своей непритворной улыбкой.
(О! – время 0.05. Только сейчас выключил он свет в своей комнате. Теперь, надеюсь, скоро уснет. В 6.30 наверное, сложно поднять его будет…)
Так вот. Выходим мы с Ламедом на прогулку – и все его обещания летят в тартарары – как их и не было. Ну не может он пройти мимо стоящей машины. Не может – и все! Его руки так и тянутся к ручке на дверце авто. Просто подергать. Потребность у него такая. Ну и иногда ему удается усыпить мою бдительность. Подергает за ручку – и спешит к следующей машине. Хорошо, что в машинах в Израиле не ставят сигнализации. Машины-то здесь не угоняют. Угоняют велосипеды, самокаты. Могут утащить все, что плохо лежит. Но машины не трогают. Смысла нет никакого. Перегнать в далекий регион чтобы перебить заводские номера и потом продать – это нереально. Нет здесь другого региона. Страна-то малюсенькая! А так – для чего угонять? Покататься просто? Как у нас однажды, помню, со двора нашу семерку пионэры угнали. Вскрыли, без ключа напрямую соединили контакты, ну и покатались. И бросили в соседнем дворе. Здесь вряд ли такое желание у подростков возникнет, мне кажется.
В общем – Ламед дергает ручки на дверцах машин, я Ламеда оттаскиваю с вопросом
– Кто обещал не трогать машины?
– Я – тихо обескураженно отвечает бедолага. И улыбается мне. И спрашивает:
- Ирэна, почему ты сердишься?
И мы идем дальше. Так и гуляем с ним. Ну и как такого не любить??? А как он мне сегодня обрадовался, когда я пришла на смену! Увидел меня, разулыбался, подлетел и давай бубнить:
- Ирэна, включи мне песни на айпеде! Ирэна, дай мне покушать! Ирэна, хочу воды! – Все это с улыбкой, монотонным голосом. Обожаю Ламеда. Уснул, кажется. На часах – 0.19.
Остальные товарищи спят. Я уже первый обход в 23 часа сделала, зашла к каждому в комнату, проверила все ли в порядке, поправила Айну одеяло, закрыла жалюзи Элю в комнате – а то встанет с рассветом и не уляжется.
И продолжаю писать. Много интересных событий-происшествий было в нашем хостеле за то время, пока я истово занималась самообразованием в ущерб так сказать творчеству. Все события, они, конечно же, рядовые для обитателей и работников хостела. Но каждый даже незначительный эпизод – это какая-то жизненная история, новый опыт как для хавера, так и для мадриха. Потому что здесь, в хостеле, идет-течет своим ритмом обычная необычная жизнь. Другая жизнь. И волею судьбы я очень тесно соприкасаюсь с этой иной жизнью.
Если помните, я не так давно написала рассказ «Другая жизнь. Сара.» О том, как нашу девушку родители не забрали домой в субботу.
И вот, представьте себе – две недели назад история повторилась. Почти один в один. Только я в ту субботу дежурила с утра. И именно я сообщила нашей девочке Шин, что папа ее сегодня не заберет. И что домой она поедет только через неделю… Господи, это надо было видеть, конечно. Горе. Трагедия. Душевный надрыв человека с и без того сложным жизненным восприятием.
Обычно, когда мы по утрам поднимаем Шин, она начинает требовать кофе. Знает, что именно утром ей наливают в красный (обязательно красный!) стаканчик кофе с молоком. Мы ей традиционно обещаем кофе после душа, после лекарств… ну и так далее. В общем, каждое утро движется своим чередом и проходит примерно одинаково.
По субботам же Шин просыпается не со словами – «Ко-фе, ко-фе», а со словами «до-мой, па-па». И таки-да, почти каждую субботу папа приезжает примерно в 9 часов. И забирает дочку домой. И она своей нетвердой угловатой походкой радостно идет с папой за ручку к машине. Очень волнительно это выглядит – папа и взрослая дочь! За ручку! А перед тем, как выйти из хостела они взволнованно обнимаются и целуются.
А в тот день папа не приехал. Я, конечно, заранее знала, что он не приедет. Вот и пришлось именно мне принять на себя первый удар, так сказать… В общем, выдала я нашей девушке сразу же (а чего тянуть-то) – Сегодня, мол, Шин, папа не приедет, и домой ты пойдешь только через неделю…. О-о-о… Бедная девочка сначала, мне кажется, не поверила моим словам. Как это, мол, не пойду домой – сегодня же суббота. И продолжала повторять «До-мой. Па-па». Очень медленно, очень невнятно – дикция у нее уж очень сильно нарушена. А я продолжала повторять горькие для нее слова. И только когда я ей сказала в третий раз:
– Шин, домой только через неделю – она осознала весь ужас этих слов.
И – заплакала. Нет, заревела. Громко. Утробно и навзрыд. Размазывая слезы по лицу и тут же пытаясь себя ударить по голове. И начала дергать себе волосы. Заодно попыталась вцепиться и в мои волосы, но я была начеку… Еле я ее уговорила пойти в душ, чтобы потом выдать ей вожделенный стакан с кофе. В ванной комнате с трудом ее сдерживала, чтобы она не билась головой о стенку. А она пыталась удариться побольнее, причем виском. И рыдала. И рыдала. «Па-па. Па-па». А после лекарств-кофе-завтрака она попросила меня выйти с ней на улицу. И потянула меня к воротам. И опустилась там на колени перед дверью в остальной мир. «Па-па. Па-па!» И легла на брусчатку перед воротами. И протянула руку внизу под дверью. «Па-па. Па-па!» День был теплый, камушки уже были прогреты солнышком, поэтому я не особо возражала, чтобы она так полежала. Потому что вставать Шин не хотела ни при каком раскладе. Так и лежала часа два…
Так вот и течет наша жизнь в хостеле. Тем временем в час ночи я сделала второй обход. Все спят богатырским сном. Ничто и никто не мешает мне заполнять дальше вордовский файл неспешным повествованием. И потихоньку закругляюсь. Надо еще и текст мой причесать, да и английским подзаправится. Увлекательное занятие, надо сказать – на старости лет по иностранным языкам вдарить! И ведь затягивает это дело все глубже и глубже! На самом деле иногда хочется все бросить – и работу, и домашние дела – и отдаться новым, возникшим в последнее время страстям: учить что-то новое, языки к примеру, кропать нетленки и путешествовать-путешествовать. Но это только мечты, конечно. Без работы в этом мире жить невозможно, понятное дело. А она, работа, занимает почти все доступное время. Поэтому все остальное – только урывками и бессистемно. И ладно. Как говорится – кому что на роду написано. У меня во всяком случае, хоть и напряженная жизнь, но очень интересная!
Все, заканчиваю! 3 часа уже почти. Сейчас сделаю третий обход, попью кофе, еще раз проверю написанное на предмет грубых ошибок – и рукопись в набор! С добрым утром!
Comments