Посвящается памяти моей мамы Маршак Анны Юльевны,
врачу-хирургу, участнику боевых действий
Мама, милая мама! Этими словами я вновь обращаюсь к тебе. Пусть они пробьются через толщу, лет, пропасть разлуки, пусть зазвучат в немоте небытия. Пусть восславят, в который раз, твоё имя. Да, в который раз – и непременно сегодня. Ведь сегодня праздник – 60-тилетие Великой Победы. Той Победы, в которой есть и твоя весомая частица. Пусть в фейерверке торжественного сияния, в залпах салюта, вспыхнет искорка, которая высветит твой образ, твою тропку в те суровые годы.
Я ещё и ещё раз ясно представляю себе тот тёплый июньский день 1941 года, когда ты сдавала последний госэкзамен в Одесском медицинском институте.
Ты тоже вся была такая же светлая и солнечная, как тот летний день.
Ведь завтра тебе предстояло выйти с порога института в большую дорогу медицинской жизни. И назавтра ты, действительно, вышла на эту медицинскую дорогу, но в самом начале этой дороги тебя настигла война.
Ты простилась со своим мужем – Григорием Милихикером, студентом, который был на курс младше тебя. Его вместе со всеми однокурсниками должны были подготовить к досрочному выпуску и дальнейшей отправке на фронт. Ты свято верила, в то, что вы обязательно встретитесь в родном доме после победы и подарите жизнь ещё одному маленькому человеку в мирной стране. Так оно всё, в дальнейшем, и осуществилось.
Ну, а тогда ты на долгих четыре года окунулась в грохочущий поток военных событий. Ты стала фронтовым хирургом. Твои военные пути прошли через фронты Великой Отечественной – Донской, Сталинградский, Воронежский, 2-й и 3-й Украинские. В составе Красной армии, изгоняющей фашистов, ты прошла половину России, Украину, Румынию, Югославию, Венгрию, Австрию.
Я горжусь твоими боевыми наградами. Их много – медали, ордена. Каждая из наград – это страница летописи твоей военной жизни. Особенно значительными для тебя были медаль «За оборону Сталинграда» (твоя первая боевая награда), и ордена Красной Звезды и Отечественной войны. А по твоим благодарностям, полученным от Верховного Главнокомандующего, можно изучать географию Европы.
По окончании войны ты была ещё совсем молодой. В свои 26 лет ты стала капитаном медслужбы, опытным хирургом, зрелой, закалённой, несгибаемой личностью.
А через год ты стала мамой. На этом посту ты не заработала правительственных наград. Я была у тебя единственным ребёнком, но считала, что ты, как мать, достойна высоких наград. Потому что была любящей, нежной, строгой всепонимающей мамой.
Ты учила меня мудрости и искусству житейской науки. Считаю, что мои стихотворные строки – это дань признания и почитания – это награда тебе. Такие строки рождались в разные периоды моей жизни. В них пробивался голос весны – скорбящей и жизнеутверждающей, той весны, которая пришла за жестоким февралём, оборвавшим твою жизнь. Именно в ту весну у меня появились такие строки:
Обрядов ты посмертных не любила,
А верила лишь в жизнь, и потому,
Шум похоронный, пышные могилы, -
Всё это чуждо духу твоему.
У мраморных надгробий не согреться...
Пусть будет твоя заповедь верна,
Что «у живых не в мраморе, а в сердце
Жить память настоящая должна!»
В потоках лет и суматохе буден,
Средь нашего земного бытия,
Пусть самым лучшим памятником будет
Тебе любовь огромная моя!
А в день 80-й годовщины со дня твоего рождения ко мне ворвались новые строки, наполненные твоим живительным дыханием, твоей неугасаемой силой.
Тебе сегодня восемьдесят, мама,
Не было бы - а есть, ведь ты жива.
И, если я иду по жизни прямо,
И рядом ходит добрая молва,
То это значит, что в дороге тряской,
Средь наших ненасытных скоростей,
Ты для меня, как вектор, как указка,
На пёстрой карте жизненных путей.
Мама, ты сама была поэтом. У меня в доме, как ценные реликвии хранится тетрадка твоих фронтовых стихов и тетрадь с переводами великого Гейне. Даже известный мастер перевода Левик дал высокую оценку твоим работам.
Вообще, мама, ты личность грандиозная. Я не боюсь этого слова. Наверное, недаром, создавая на Николаевщине центр лёгочной хирургии, к этой сложной работе привлекли тебя. Тебя – хирурга общего профиля, послали на учёбу в Киев. Ты начала призводить сложнейшие операции больным в туберкулёзной больнице. Наша страна, наша область могут гордиться тем, что у истоков лёгочной хирургии на Николаевщине стояла высококвалифицированный врач, простая советская женщина – Маршак Анна Юльевна.
И неспроста, твой портрет повесили в Киевском институте, рядом с портретами известных учёных – специалистов лёгочной хирургии. Об этом факте я узнала от твоих коллег на траурном митинге, провожая тебя в последний путь. Потом об этом рассказали мне другие люди, которые ездили в Киев на лечение. Сама ты мне об этом никогда не говорила.
Твою правнучку назвали Аней в твою честь. Это тоже звучит в тех январских памятных стихах.
Разлейся солнца щедрое сиянье,
По стылому, крутому январю.
Ты знаешь, мама Аня, младшей Ане
Дано не погасить твою зарю.
Судьба твоя - для правнучки тропинка
В страну любви, тепла и доброты.
Коль на земле жива твоя кровинка,
То, значит, на земле жива и ты.
Согрей нас, мама, в мире зябком этом,
Где дни взрывоопасны и лихи́.
И, если станет Анечка поэтом,
Она напишет о тебе стихи.
Я не знаю, будет ли Аня поэтом, но хочу одного, – чтобы она стала Человеком. Человеком, похожим на тебя. Способным любить. Способным творить Добро. Способным выстоять в зябком мире. Но сегодня светит солнце, ликует весна и готовится взлететь в вечернее небо победный салют. Такой же, как в 1945 году.
И ты, мама, ясно и зримо присутствуешь в наших вёснах, в нашей памяти.
Ты жива!