Гнилой промозглый дождь хлестал с самого утра, превратив в коллапс транспортную систему Тель-Авива. Водители как с ума посходили, не найдя ничего лучшего, монотонно сигналили, увеличивая тем самым нервозность.
Натан Моисеевич в очередной раз взглянул в серое окно и шепотом произнёс:
- Вот ведь как; жарко – плохо, дождь - плохо. А когда хорошо? Ладно, в магазина всё равно надо выбираться, да и собачьи консервы закончились.
Боксёрша Альфа сидела тихо, прислушиваясь к раскатам далёкого грома и преданно глядя на хозяина.
- Ну что, девочка моя, вдвоём мы с тобой остались в этой маленькой квартире? Погоди немного, сейчас пойду корма тебе куплю.
Натан Моисеевич глубоко вздохнул и грустно взглянул на календарь – 27 января, День памяти жертв Холокоста; взял старенький, видавший виды зонт и вышел на хмурую улицу, где косой дождь набирал обороты.
…Он взял пакет молока, хлеб, три банки собачьего корма и встал в очередь.
В этот момент к кассе подскочил полупьяный парень, весь в татуировках.
- Три пива и сигареты.
Старик тут же распрямился и генеральским тоном процедил:
- Молодой человек, немедленно встаньте в очередь!
Магазинский сквозняк откинул полу куртки Натана Моисеевича, обнажив на лацкане старенького пиджака орден Красной Звезды. Татуированный нахал покосился на орден, издевательски ухмыльнулся и прошипел:
- Я такие побрякушки в Москве по двести рублей оптом скупаю!
Пенсионер засучил рукав куртки до локтя, обнажив грубо выколотый номер.
- А это тоже оптом покупаешь?
Юный наглец тут же оторопел и отпрянул в сторону.
- Дед, ты кто?
- Конь в пальто!
Натан Моисеевич не спеша вернулся в одинокую однокомнатную квартиру, накормил любимую Альфу. Включил лживый телевизор, сел в продавленное кресло и потерял сознание.
Объявление на «Фейсбуке»: »Ласковая, спокойная собака Альфа, пяти лет, порода боксёр, нуждается в доме. Прививки сделаны. Хозяин в настоящее время в коме…»