Давид Самуилович Кауфман –
Так всё же намного вернее,
Судьбою с лихвою был балован,
Родившись московским евреем.
Творцом поцелован с рождения,
С душою без примеси фальши,
Со временем вышагал в гении –
В герои значительно раньше.
Война… Что уж? Всякое-разное
Случалось – бывало и страшно,
Но труса на фронте не праздновал,
Творя чудеса в рукопашной,
И стал после боя ефрейтором –
Комвзвода умелым, отважным,
А был ли он русским, евреем,
Татарином – вовсе не важно.
А что до замены фамилии
(Мысль, в целом, простая, не дерзкая),
То, видимо, не было «или» -
Не столь благозвучна еврейская
Под Энгельса ликом, и Ленина,
И Маркса – сейчас не об этом –
Впитав мира боль сокровенную,
Давид стал великим поэтом.
Нет, не было в строфах гекзаметра –
Присущие веку гармонии,
Но падали, слушая, замертво
Цинизма любые теории.
Слова без искусственной пластики
С порывами ветра привольного –
Так, вровень с шедеврами классики
Вставали шедевры Самойлова.
Под неба то синью, то оловом
Ласкает волна старый Таллин.
Тишь. Пярну. Могила Самойлова,
Что раньше был Кауфман. Амен!
