Вениамин Миндлин впервые был представлен к званию «Героя Советского Союза» в августе 1943 года, когда командуя 10-й механизированной бригадой, остановил продвижение дивизии СС «Великая Германия». Второй раз – в сентябре 1944 года за исключительное мужество, проявленное в боях на Сандомирском плацдарме. Третий раз – в мае 1945-го – за исключительное личное мужество и умелое руководство операциями 11-го отдельного тяжёлого танкового полка в Берлине. В четвёртый раз - в связи 20-летием Великой Победы, в пятый - в честь её 25-летия...
За всю историю Великой Отечественной войны это был единственный случай, когда одного и того же человека представляли к званию Героя Советского Союза пять раз ( ! ) и ни разу он его не получил…. Причина хорошо объяснима: советская власть к евреям была нетерпима. Тем более к таким принципиальным, бескомпромиссным и несгибаемым , как Вениамин Миндлин.
Поезд медленно пересекал белоснежные просторы , все ближе и ближе подтягиваясь к Москве. За окном вагона – январь 1983 года. Страна в ожидании? Что будет после смерти Брежнева? Об этом идут споры и разговоры между моими попутчиками. Прислушиваясь невольно к ним, я больше думаю о встрече, которую так долго ждал.
…В музее города Климовичи, что в Беларуси, я увидел фотографии молодого военного, а под ними – лаконичную подпись: "Участник боёв за взятие Рейхстага, наш земляк В. А. Миндлин". - Полковник? Брал Берлин? – вначале не поверили в редакции городской газеты, где я работал. Но всё было правдой! И полковник, и герой Рейхстага. Но когда материал подготовили в номер, выяснилось, что у моего героя не совсем обычное для слуха местных жителей имя: " Вениамин", а отчество - тем более - " Аронович". - Будет - бомба! Давай её разминируем? Имя и отчество не укажем. Только – инициалы и фамилию. Она, конечно, не нашенская, но вдруг твой герой проскочит незаметно? -размышлял редактор Иван Журко. А наутро город "взорвался". Вместо ранее известных участников войны появился новый! Да еще какой! - Сядь и слушай! – вызвал меня к себе покрасневший "шеф". - Что это такое? У нас в героях - одни Ароны? - звеня юбилейными медалями, ворвался в кабинет один из бывших партизан. - Почему вы с нами не посоветовались? – встали на дыбы в райкоме партии. А немногие евреи города, да и честные советские люди, увидев меня, радовались, просили рассказать подробнее о Вениамине Миндлине. Между мной и им завязалась дружеская переписка. Хотя по возрасту нас разделяло более тридцати лет - нашлось много общего. Мы оба гордились своим племенем – горячим и неспокойным. Мы учились в стенах одной и той же школы, правда, в разное время. Мы жили в одном и в том же посёлке Михалин. Правда, тоже в разное время. Вениамин, когда он был наполнен еврейской жизнью. Я, когда от этой жизни осталась только одна тень. И, тем не менее, мы бегали по одним и тем же проселкам, купались в одном и том же озере, ходили в одни и те же леса. Словом, нашли общие корни. И это сроднило! - Приезжай в Москву. Обо всём поговорим. Поверь, будет интересно, – как-то написал мне Вениамин Аронович.
…Наша встреча была назначена возле одной из станций метро. Как из-под земли вдруг вырос моложавый человек с орлиным взором. Красивая улыбка, тёплые глаза, крепкое рукопожатие. И с первой минуты ощущение: мы давно знакомы! Я многое уже знал о полковнике Миндлине - из его писем ко мне и его публикаций в столичных журналах. Но не знал, какие нравственные переживания и душевные потрясения ему довелось пережить? Он не боялся в боях - да и никого в жизни не боялся! Вениамин был - из породы победителей! Но среди победителей не всегда хотели видеть его, обладателя … "пятого пункта".
Только в разговоре с ним я не услышал жалобы на судьбу – она была к нему благосклонна. Хотя несколько раз был ранен – и тяжело, остался в живых, брал Берлин! – Да у вас не хватает только "звёздочки", - не удержался я, рассматривая его мундир с боевыми орденами. - Не одной - пяти "звёздочек"! Говорить об этом уже не хочется. Вот мои архивные документы, возьми. Прочти на досуге. Мне это уже ни к чему, - протянул мне пожелтевшие листки.
Когда я подошел к двери, добавил: - В первый раз мою "звездочку" заменили на орден Ленина, во второй – на орден Отечественной войны, а в третий – дали право присутствовать на подписании капитуляции Германии.
- Полковником, командиром полка тяжелых танков "Иосиф Сталин, " вы стали в 26 лет? После войны продолжали служить? И всё в том же звании? – спросил я, набравшись наглости. - Это – жизнь, мой юный друг, - нахмурился Вениамин Аронович и продолжил: - Иду я по Москве после военного парада в мундире. И вдруг мне честь отдаёт сам генерал! Я не понимаю:
- Что вы делаете? Я же вас должен приветствовать первым! - Товарищ полковник - обнимает меня рослый генерал. – Для меня вы были и остались первым командиром! Я ваш бывший подчиненный, - и называет свою фамилию. Вспоминаю, как принимал его под свое командование. В величавом военном узнаю безусого лейтенанта, бывшего моего взводного. - Это жизнь, мой дорогой земляк – пытаюсь я всё перевести на шутливую волну. - Присядь перед дорогой. Я расскажу тебе ещё кое-что интересного, коль настроил меня на воспоминания. Думаешь, я тогда особо печалился? Нет! Было досадно? Да! Неприятно? Да! Но не больше. Жизнь продолжалась дальше, а всё, что было связано с войной, после неё уходило на второй план. - Может сейчас, после смерти Брежнева вам, наконец, присвоят заслуженное звание Героя? - Ничего не изменится! Москва не скоро строится. …Через семь лет я улетал в Израиль. Окинул прощальным взглядом заснеженную столицу с высоты полета, и мысленно попрощался с Вениамином Ароновичем Миндлиным.
Со всех близких мне людей, только он один оставался в России. В 1997 году пришла грустная весть: не стало моего старого друга.
А на Михалине, где он родился, вдруг упала старая берёза. Она росла возле бывшего дома Миндлиных. Возможно, её посадил Веня - старший сын Арона…