Я Барак.Глава7 Перевод

Автор Узи Бен-Кнаан

Дети в классе рассказывали, что с трудом могли заснуть ночью, которая перед первым днём в школе. Я нет. Именно спал, только утром проснулся немного раньше обычного.

Мама уже стояла на кухне и готовила завтрак.

— Так что? – спросила мама. – Идём в школу, а?

— Да, – сказал я и наклонился чтобы завязать шнурки на обуви.

— Ты знаешь, что я не знаком там даже ни с одним ребёнком?

— Что с Ами? –спросил папа когда он искал бумажную салфетку, для сумочки с едой мне и Одэд.

— Хорошо, – сказал я, – Ами это только один… а если не будем в конце вместе?

— Кто уже рассказывал тебе, что можно в конце не быть вместе?­

— Одэд ,– сказал я, -он рассказал мне всё о школе!.. почти всё...

Потом я немного подумал и спросил: “Что, Ами и я можем учиться в одном классе, если мы хотим? “

— Ты знаешь, – сказала мама, — прошло много лет с тех пор как я ходила в школу. Сожалею, я ничего не помню.

— Хоть бы было уже всё позади! – сказал я. – Одэд рассказал мне, что в его первый день в школе он не знал, что от него хотят и он плакал, и что было много детей, которые хотели вернуться с их мамами домой, и что учительница заставила их остаться…

— У Одэд, — сказал папа и налил молоко в стакан, — есть странное качество. Вместо того, чтобы успокоить своего брата, пытается ещё больше напугать и обеспокоить.

— Что он уже рассказал тебе? – спросил Одэд, который вошёл в этот момент в кухню и положил ранец на стул.

— Я думаю, что стоит тебе задать другой вопрос – сказал папа.

— Какой? – спросил Одэд.

— Я думаю, что ты должен спросить, какие рассказы ты рассказал ему. Посмотри на него! – сказал папа и показал на меня — он дрожит от страха!

Я сделал себе дрожь, но в тот момент когда пытался сделать звук зубами прикусил себе язык.

— Что случилось, – спросил Одэд, – болит у тебя что-то?

— Нет, — ответил я, - боюсь я чего-то.

Папа отвёз меня и Ами на машине в школу. Ами за поездку не сказал ни слова, только смотрел через окно и держался за живот.

— У тебя что живот падает утром? – спросил я.

— Нет, но он у меня страшно болит, — ответил Ами и сделал физиономию, выражающую боль. – Мой брат, ЯИР, рассказал мне, что учителя, они не как воспитатели наши, они бьют, если не сидят тихо.

Папа засмеялся и сказал, что у него совет для нас: “Не задавать больше вопросов нашим братьям, если мы не хотим проводить ещё много дней в дрожи и с болями в животе. “

Когда вышли из машины, папа нас спросил, хотим ли мы, чтобы он проводил нас и вошёл с нами в класс. Мы хотели сказать да, но папа добавил, что если мы реально не нуждаемся в нём там, у него есть встреча с Гершон и ему стоит поторопиться.

Я подумал про себя, что в сущности если Ами и я останемся вместе, учительница не отважится нас бить и если нас много, можем также ответить ей.

— Ты знаешь что? – сказал я папе. – Ты можешь ехать к Гершон. Мы справимся сами.

Ами посмотрел на меня и не выглядел так уверенно.

— Мы будем всё время вместе, хорошо? – сказал подлизывающимся голосом.

— Конечно всё время! – ответил я и начал сам беспокоиться.

Во дворе было много родителей, которые улыбались и детей которые, плакали.

Может быть были также учительницы, но все женщины во дворе выглядели как просто обычные мамы. Тогда мы улыбнулись.

— Приветствую вас! — сказала нам женщина, которая шла навстречу нам с большим листом, где были записаны разные вещи.

— Ваши имена, пожалуйста!

— Имена наши не пожалуйста– сказал я – имена наши Ами и Барак.

Она улыбнулась нам и сказала, что имена эти очень милые, но ей нужны также наши фамилии. Мы сказали ей.

— Где ваши родители? — спросила женщина, а я спросил не она ли наша учительница.

— Конечно! – засмеялась наша новая учительница. – Вы не поняли это сначала! ?

— Нет, – сказал я, никто не объяснил нам как выглядит учительница.

— Я думаю, что учительница выглядит как каждый – сказала учительница.

Я хотел сказать ещё несколько вещей и задать ещё несколько вопросов, но она прервала меня и попросила Ами и меня идти за ней.

Около входа в класс одна девочка обнимала свою маму и просила её вернуться домой. Учительница подошла к ней и тогда Ами сказал мне на ухо:” Сейчас она будет бить её, ты увидишь!”

- Мама девочки не даст ей, – сказал я.

— Мы оба удивились, когда учительница взяла девочку, наклонилась к ней и стала её успокаивать.

— Я хочу к маме! – плакала девочка.

Её мама хотела поговорить с учительницей, но учительница сказала ей, не смотря

на слёзы девочки: ”Всё будет хорошо. Я думаю, что мама может идти домой, а мы войдём в класс.”

Девочка рыдала ещё больше и тогда учительница показала вдруг на Ами и меня и сказала: “Посмотри, на двух этих мальчиков, они пришли одни, без мамы и всё таки они рады начать наконец учиться в школе. “

Ами посмотрел на меня, а я на него, и оба мы не поняли, как кто- то может сказать такую вещь, когда он видит двух детей с дрожащими коленями и потом на лице.

В классе было уже много детей и когда учительница вошла и сказала всем садиться, я посмотрел вокруг. Класс был немного похож на детский сад, но всё было серое и коричневое. Никакого другого цвета. И всё было расположено рядами,

два стула и стол, два стула и стол.

— Сейчас дети, – сказала учительница, –назову вам то, что написано на доске. Она указала пальцем в сторону зелёной доски и прочитала :“Здравствуй первый класс”

— Верно она говорит вдруг на языке младенцев? – прошептал я Ами.

— Да – прошептал мне Ами в ответ.- Она думает, что мы младенцы.

— Сегодня первый ваш день в школе – сказала учительница. И я подумал про себя:”Мы знаем.”

— В этой школе, пройдут у вас шесть лет....-сказала учительница и я спросил у Ами который сидел рядом: “Сколько это шесть лет?” Ами мгновенье подумал и

сказал: ”Много.”

— Я спрашиваю! – сказала учительница, и мы оба посмотрели на неё не понимая.

— Да, я имею ввиду вас. В классе, когда учительница говорит, нельзя мешать и нельзя болтать. Пожалуйста слушайте меня внимательно!

Другие дети посмотрели на нас и замолчали.

— Сейчас, – сказала учительница, - каждый ребёнок, который будет называть своё имя, встанет и расскажет о себе, о своих родителях и вообще, всё то, что ему захочется рассказать нам о себе. Так мы все лучше познакомимся!

Я не понял, зачем нужно вставать, когда говорим.

— Ты думаешь, что она плохо слышит? — Спросил я у Ами.

— Почему? –спросил Ами, в то время когда одна девочка рассказывала о себе

— Т.к. она просила нас вставать когда говорим.....- объяснил я.

— Уже сказала, что не разговаривать в классе, когда не получили разрешения, верно или нет? — Сказала учительница и приблизилась к нам. Ами и я опустили головы, но это не помогло. Учительница прервала рассказ девочки и сказала мне встать. Я встал.

— Если ты так хочешь говорить, пожалуйста! – сказала учительница. – Расскажи нам ты о себе!

Несколько детей улыбнулись за моей спиной. Также Ами.

— Что рассказывать? – подумал я про себя. “Нечего мне рассказывать “ — начал я и сел.

— Нечего тебе стесняться, – сказала мне учительница. – Каждый ребёнок должен до рассказать что-то о себе, так пожалуйста… – она подала мне знак встать и вернулась на своё место.

— Я не знаю, что говорить – сказал я.

— Хорошо – сказала учительница, я помогу тебе. Как зовут твоих родителей?

— Эгуд и Егудит, – сказал я,- но есть у меня также брат....-

— Ты видишь?! — улыбнулась учительница и вынула из своей сумки тетрадь – это проще, чем ты думал. И как зовут твоего брата?

— Одэд. - сказал я и он учится в пятом классе .

— Расскажи нам, что делают родители, – предложила учительница.

— Мама моя работает на стройке…

— Мама твоя строитель? – удивилась учительница.

— Нет – ответил я – нет, она инженер строитель. Она говорит строителям какой высоты и формы должны быть здания и они делают то, что она говорит им делать.

— Вы все поняли, дети? - спросила учительница детей, и я подумал про себя:” Что

уже так тяжело понять о чем я сказал? “

— А папа твой? – спросила и начала считать карандаши которые вынула сейчас из своей сумки.

— Папа дома с нами – сказал я.

— Папа твой болен? – спросила с беспокойством.

— Папа мой здоров – ответил я. Он художник и он работает дома.

— Ах! Так есть у него работа. Кем он работает?

— Уже я сказал – я взглянул в строну Ами и он улыбнулся.- Он работает художником!

— Я видела что ты и твой друг пришли без родителей. Что случилось?

— Ничего не случилось – сказал я.

— И всё таки?

— Родители наши заняты – объяснил я – а мы можем прийти сами, одни, без родителей.

— Мы не младенцы – шепнул рядом Ами.

Все дети, которые пришли с их папой и мамой сделали мне рожу, а девочка, которая прежде плакала и хотела вернуться с её мамой домой, показала мне и Ами язык.

— Папа мой в армии, а мама моя работает с мамой Барака – быстро ворвался Ами, прежде чем учительница успела сказать ему, чтобы подождал своей очереди. – и мама Барака едет строить дом в Эйлат и она будет там неделю, а офис не может оставить без никого. Тогда моя мама была обязана остаться там и из-за этого она не пришла со мной сегодня в школу.

* * *

По дороге домой Ами спросил меня, люблю ли я эту учительницу. Я ответил ему, что Хану, воспитательницу детского сада, я очень любил и что я думаю, что эта учительница вообще не любит детей.

— Почему? –спросил Ами.

— Т.к. она кричала на меня, когда рисовал в тетрадях которые она делила – сказал я.

— Она объяснила тебе, что тетради эти для того, чтобы писать, а не рисовать.

Ами остановился на мгновение и вынул камень, который попал ему в обувь.

— Прекрасно – сказал я, но она объяснила мне это после того как я рисовал, а не перед. Как я должен знать?.. В саду у Ханы мы могли делать всё и ни разу она не кричала на нас!

— Не верно! — сказал Ами.

Я не ответил ничего. Я знал, что он прав. Но что я мог сделать, учительница эта кричала на меня и ещё перед всеми!

Папа был в рабочей комнате. Когда я вошёл в дом и закрыл за собой дверь, позвал меня: “Барак?”

— Да папа! — отозвался я и положил ранец в комнате.

— Как было? – спросил папа и вывел меня из своей рабочей комнаты.

— Так – сказал я, в саду было лучше.

— В любом случае у тебя нет другого выхода, верно? Ты же не хочешь вернуться в сад и быть там с малышами, когда Ами и все другие уже учатся в школе с большими.?

— Верно, — вздохнул я , — лучше с большими.

— Ты знаешь – сказал я Одэд, когда он вернулся домой, — что наша учительница заставляет нас звать её учительница, а не по имени?!

— Во всех классах зовут учительницу учительницей и никогда по имени.

— Это страшно смешно! — сказал я, как будто нет у неё имени...

— Из-за того, что она твоя учительница ты должен звать её учительницей, что тут смешного?

— Смотри – сказал я – ты брат мой, верно?

— Верно, так что?

— Но я не зову тебя мой брат, я зову тебя Одэд и всё....

— Послушай, это законы школы, и вообще не трудно сказать учительница, так просто сказать учительница и молчать!

— Как можно тут же сказать учительница и тут же молчать? – спросил я, но Одэд уже вышел из комнаты и оставил мне что-то, думать об этом.

* * *

Учительница вошла в класс и сказала нам доброе утро и предупредила

чтобы вели себя хорошо, т.к. директриса намеревается прийти в наш класс.

“ А сейчас “ – сказала учительница – пожалуйста сложить руки, сидеть прямо на своих местах и слушать меня внимательно.!

— Как сидят прямо? – шепнул мне Ами.

— Она хочет, чтобы мы сидели прямо, — объяснял я.

Мы сидели прямо, сложили руки и она начала урок. Когда она повернулась к доске, я уселся удобно и играл карандашом.

— Мне кажется, что я просила сидеть сложив руки! – подошла ко мне учительница и показала как надо складывать руки.

— Я знаю, как надо складывать руки – сказал я.

— Тогда почему ты не складываешь? – спросила и вернулась к доске.

— Т.к. я не могу сидеть всё время прямо и со сложенными руками! - сказал я.

— Все могут, а ты нет?

— Никто не может! – сказал я и каждый в классе, кто прекратил сидеть со сложенными руками, сложил их быстро обратно.

— Я вижу, что есть тут у нас маленькая проблема – сказала учительница тихо.

— Я могу сидеть тихо, но без сложенных рук и выпрямленной спины. – сказал я – Я никому не мешаю.

— Не выдумывай мне сейчас новые изобретения! – закричала вдруг – Так сидят уже года ученики в этой школе!

— Вы можете сидеть несколько часов сложив руки? – не мог я сдержаться.

— Иди в угол! – кричала учительница – Сейчас же!

— Куда идти? – спросил я. Я думал что неправильно её понял.

— В угол! – приказала учительница. Она шла в угол комнаты и продолжала вопить как курица: “Вот угол! “

Я подошёл к углу и спросил:” Что вы хотите чтобы я делал тут, в углу?”

— Не делай ничего, просто стой там и всё! Это наказание!

— Странное наказание, – думал я про себя, – она думает, что угол сделает мне что-то?!

Она продолжала учить, а Ами подмигивал мне, я подмигивал ему в ответ и строили учительнице рожи за спиной. Весь класс смеялся.

— Прекрасно! – думал про себя – можно сделать представления.

— Я следил за её движениями и повторял за ней почти точно. Если бы, она не добавляла их вдруг, конечно я бы преуспел в конце подражать её движениям действительно точно, но она поймала меня наконец.

— Выйди из класса!

Она схватила меня за руки и тащила меня за собой к двери.

— Идти домой? – спросил я, остерегаясь не упасть ей на ноги.

— С чего это вдруг домой? – она пыталась схватить мой подбородок, но я отодвинул своё лицо от неё.

— Вы выпроводили меня наружу… промямлил я, т.к. я хотел как смеяться, так и плакать, — так может… я подумал, что вы хотите, чтобы я пошёл домой....

– Стой возле двери и жди пока закончится урок! – Приказала она в уши, — а потом, не исчезай! Я хочу поговорить с тобой. Есть, конечно, несколько вещей связанных со школой которые никто не старался объяснить тебе: Ни папа твой художник, ни мама твоя строительница!

— Инженер-строитель – исправил я её. Я раздражался на неё, что она говорит о папе и маме, как будто они тупые.

Когда урок закончился, учительница вышла и сказала, что сейчас она не свободна и мы поговорим в следующий раз. Как будто я хотел с ней говорить.....

Директриса вошла в класс на уроке математики. Я не обратил внимания, что она вошла, т.к. в этот момент рисовал. Заполнял последний лист в тетради рисунками слонов, маленьких, больших, толстых и худых. У одного нарисовал ноги курицы, но он почти упал с листа, тогда добавил ему ещё одну ногу слона в центре тела.

Вдруг слышу директриса спрашивает меня, почему я не здороваюсь с ней, как другие дети.

— Здравствуйте – сказал я.

— А почему ты не встал и сказал здравствуйте? - спросила и поправила себе очки, которые начали падать с её носа.

— Я спрятал лист со слонами и спросил:” Зачем… зачем вставать?“

— Так тяжело встать? – спросила директриса.

— Нет – сказал я. Ждал, что она будет объяснять мне почему я должен встать. Она не объясняла, только сказала мне, чтобы я встал и сказал ей: “Здравствуйте, директриса.” Все смотрели на меня, а учительница именно на мои пальцы на столе.

— Я не...

Я хотел объяснить, что не обратил внимания, что она вошла, и спросить её почему нужно встать, когда она входит. Но она схватила меня за руку и пыталась заставить меня сказать ей здравствуйте стоя. Несколько детей шептались и смеялись. Одно ухо у меня было красное.

— Я не хочу! – сказал я.

— В этой школе – сказала директриса – встают, когда кто-нибудь важный входит....

Почти не прислушивался к ней. Смотрел на её ноги, которые она поднимала и опускала.

Вспомнил, что однажды папа объяснял Одэд и мне, что все люди важные, что никто не важнее кого-то другого и мама добавила, что дети такие же точно важные, как и взрослые!

— Невозможно говорить здравствуйте сидя? – спросил я.

— А если я скажу тебе, что здесь, в школе, говорят здравствуйте стоя? – директриса прыгнула ко мне, был у неё запах кальмара.

— Уже говорила тебе, что здесь, в школе, встают когда кто-то важный входит!

— Я не важный? — спросил я.

— Ты… важный – сказала директриса, но я видел, что она просто говорит это, вправду она думает, что она более важная.

— Тогда почему мне не говорят здравствуйте стоя – спросил я.

— Так как ты не директриса – вмешалась учительница и улыбнулась директрисе.

Директриса подняла руку и сделала знак учительнице, чтобы она не вмешивалась.

— А если я важный – продолжал я – почему учительница не встала когда я вошёл в класс?

— Я не понимаю этого! - Нервничала учительница,- это второй день учёбы, а он делает мне проблемы на целый год!

— Как тебя зовут, мальчик? — спросила директриса.

— Барак – сказал я.

— Барак – сказала директриса с запахом кальмара – Ты уже не в детском саду. Ты большой мальчик, а большой мальчик должен понимать то, что просят у него сделать, без того, чтобы задавать всё время вопросы и без того, чтобы слишком упрямиться. А сейчас, чтобы мы были друзьями, встань пожалуйста и скажи мне

“ Здравствуйте директриса”, как все дети в классе.

Ами ущипнул меня за зад и шепнул быстро:” Встань!”

Я встал. Сказал ей: “Здравствуйте директриса” и сел обратно. Она и учительница улыбались, а директриса, которая подошла почти ко мне,

сказала: ”Милый мальчик. “

Я только спросил её про себя:” Сейчас, после того как я встал, ты чувствуешь себя более важной?.. –

Я шёл домой и мне было очень грустно. По дороге прошёл около детского сада Ханы воспитательницы. Ворота были заперты, качели двигались из-за ветра, вверх, вниз, вверх, вниз, иногда также немного в сторону.

Было пусто, без Ханы, без нас, т.к. сейчас все мы в школе и есть, конечно, новые дети, которые играют здесь, и не говорят им встать, и не говорят им не рисовать в тетрадях. Никогда. Только я и школа тупая эта, также Ами.

* * *

Учительница пригласила папу для беседы. За ужином папа рассказал мне что учительница сказала ему, что я проблемный ребёнок.

— Проблемный? – спросил я — что это проблемный?

— Проблемный, это ребёнок, который делает проблемы, — сказал папа и добавил соли в свой омлет. – она говорит, что ты сопротивляешься всему, что делают в классе, мечтаешь на уроках и рисуешь в тетрадях.

— Он немного....- сказал Одэд и повертел пальцем у лба.

— Что я? – сказал ему.

— Немного! – засмеялся Одэд.

— А ты немного лысый! – вернул я ему.

Папа просил, чтобы прекратили эти глупости и сказал:” Я обязан рассказать тебе точно, всё то, что сказала учительница, не смотря на то, что есть вещи, которые тебе не легко будет слушать. –

Он просил Одэд, чтобы прекратил шуметь коробкой с печеньем и продолжил: ”Учительница думает, что ты странный ребёнок, что тяжелее тебе, чем другим, учиться в обычном классе с обычными требованиями. Она даже предложила чтобы тебя забрали, для проверки у одной женщины, которая

как… доктор…

— Что, она думает, что я больной? – спросил я.

— Нет – сказал папа. А Одэд прыснул и сказал со ртом полным печенья, что это, конечно, доктор который проверит есть ли у тебя в голове ум.

— Одэд! — сказал папа – иди пожалуйста, в твоей комнате интересней!

— Но мне интересно тут! – упрямился Одэд.

— А я сказал, что в этот момент у тебя в комнате интересней!!! – сказал папа и показал по направлению к двери.

— Это немного сложно объяснить, но попытаюсь – сказал папа после того как удалился Одэд. Он вынул одну вафлю для себя и одну для меня:” Врач этот проверяет детей которые ведут себя в форме отличной от других...”

— Но никто не ведет себя так как ведут себя другие! – заскочил я в середине, — Каждый ведёт себя как он хочет, а не как другие. Верно?

— Что-то такое, — согласился папа - но не точно.

— Кроме того – продолжал я – конечно я не веду себя, как другие дети в классе....

Это… это… из-за того, что они боятся учительницу и директрису, которые думают, что они страшно важные, а дети они простые!

— Слушай, Барак, — сказал папа, - однажды не пустили тебя в магазине в твою очередь и ты должен был ждать когда все взрослые купят впереди…

— И тогда вы сказали себе, что это не порядок, — влез я и почти перевернул стакан с какао, — что взрослые люди думают, что они более важные чем дети!

— Это так- сказал папа – сказали, но...

— Детям тяжелее в школе! – сказал я, — директриса и учительница… они не сидят весь день на нашем стуле...

— Не смотря на то, что ты не дал мне закончить даже одно предложение – сказал папа, — ты прав в отношении стульев. Я ещё помню сам это неудобное стуло.

— И они не волокут тяжёлый ранец в школу!

— Это не верно, – сказал папа, – встал и начал вытирать стол,. – также они таскают сумку!

— Но они взрослые, – сказал я, – и могут таскать тяжелые сумки!

— Есть в этом что-то.

— И скучно мне там страшно! Учительница говорит и говорит, и почти ничего там не делаем, кроме как сидим и слушаем её. Вместо того, чтобы объяснить сначала всевозможные вещи, она после того как дети уже сделали что-то не так, в конце спрашивает: ”Что, вы не знаете, что так не делают? У неё голос как у курицы. А ты знаешь как она страшно кричит? Как будто мы глухие.

— Скажи мне, – остановил меня папа, — нет ничего хорошего в твоей школе?

— Есть, – сказал я ,– есть каждый день час, когда мы рисуем, и это я очень люблю.

— Невозможно делать вещи только любимые, - определил папа. Мы вышли из кухни и пошли в комнату гостей.

— Я думаю, что ты должен смотреть на всё в другой форме – сказал папа и уселся на кресло.

— Чтобы я снял очки? – спросил я.

— Нет – засмеялся папа – я имел ввиду, что ты обязан относиться к учительнице и к директрисе в школе в другой форме.

— Почему ты и мама не думаете, что вы более важные чем я и Одэд? – спросил я. И почему вы не обязываете делать нас всякие вещи, которые мы не любим делать?

— Прежде всего, – объяснил папа, – ты сам сказал, что не все люди ведут себя одинаково. Кроме того, они только люди! И с двоими легко беседовать и объяснять.И что важнее: легче слушать двоих. Ты подумай сам: в классе вашем учительница должна говорить и слушать тридцать детей, а директриса должна делать эти вещи с несколькими сотнями детей! Как можно?

— Тогда что, я виноват? – спросил я.

— Ты не виноват – сказал папа. – Но ты должен понять, что дом не похож на вещи в школе, поэтому есть там более тяжелые законы, чем дома. Если все будут совершать поступки которые им хочется делать, в школе будет революция!

— Дай бог! – сказал Одэд из комнаты, а папа ответил ему, что никто не спрашивал его.

— Дети должны учиться писать и читать? – спросил меня папа.

-Должны – ответил я.

— А математику должны знать?

— Математику я вообще не люблю – сказал я – но ладно…

— И ещё вещь – вспомнил папа, — учительница сказала мне, что она просила украсить первую страницу в тетради, сделать титульный лист.

— И всё таки ты не нарисовал...?!

— Не верно! — ответил я. –Я нарисовал, но не то, что учительница сказала нарисовать.

— Что она просила нарисовать?

— Она сказала, что можно разрисовать титульный лист цветочками. Она сказала: Можно!!! -

— А что ты нарисовал?

— Слонов.

Ах! - Папа вынул сигарету и сказал - Что плохого в слонах?

— Я не знаю. Она думает, что слоны это не украшение. Я думаю, что да!

-- Я бы добавил несколько цветов...- сказал папа.

— Я не люблю рисовать цветы!

— Ведь может было бы проще нарисовать цветы и всё!

— Но я не хочу рисовать именно то, что она хочет! Не хочу, чтобы в моей тетради было нарисовано, то что она хочет!

— Даже один цветок? – спросил папа, — один, маленький, симпатичный?

— Нет!!!

— Ты знаешь, что? – сказал папа. Может быть в самом деле нужно проверить хорошо, хорошо, откуда входят тебе в голову все эти странные вещи, которые сводят с ума учителей!

— Я почти обиделся, но обратил внимание, что папа опустил вдруг голову и улыбнулся себе.

* * *

Я вернулся в обед и дал папе письмо, которое учительница дала мне для него. Папа прочитал его, поднял на меня удивлённые глаза и просил показать ему мою тетрадь. Я вынул тетрадь из ранца и дал её ему. Папа открыл тетрадь, посмотрел раз на меня, раз на тетрадь и рассмеялся: " Не удивительно, что учительница пишет, что есть у тебя неожиданные решения!

В центре ворот был нарисован слон, большой и на голове его цветок, один.