top of page
Валерий Качурин

ЯН ГУС

Сумашедший – призвал Бога в судьи.

Между кем? Между ним и собором.

И смеялись до коликов люди,

И себя покрывали позором.


Заседали в высоком Констанце

Доктора, кардиналы, аббаты,

В сукнах пёстрых и в шелковом глянце

Вели споры они и дебаты.


Папу, споря, переизбирали,

Трёх лжепап осудили сурово,

И галдели, и перебивали

Все друг друга и снова, и снова.


И хрипели учёные дяди,

Обсуждая задачи реформы,

Так на улицах шлюхи и б…

Торг ведут и пустой, и позорный.


Но, в одном были единодушны:

Ересь выжечь – основа успеха,

И приехал к ним Гус простодушный…

Не на диспут – за смертью приехал.


Вот поднялся отец Стефан Палец

И сказал, обращаясь к собору:

«Смотрит с неба великий Страдалец,

Взгляд его преисполнен укора.


Те, кто Церковь Христа разрушают, -

Сила ж Церкви и мощь в единенье -

И кто пастве сомненья внушает,

От лукавого все, без сомненья.


Сомневаться, испытывать Бога,

Клеветать на церковные сборы –

Еретическая синагога,

А любой еретик хуже вора.


Нету воли у жалких созданий,

Есть лишь высшая папская воля,

Бог не видит отдельных страданий

И отдельной не чувствует боли.


Папа – это владыка верховный,

Выше всех и ходатай пред Богом,

Покоряться ему, безусловно,

Все должны аккуратно и строго.


А писания доктора Гуса

Воскрешают нам дух Уиклифа,

И преподлые эти укусы

Несут Церкви и смуту, и лихо.


Нет зловреднее ереси, хуже

Той, что авторитет отвергает,

Не Христу тот, а дьяволу служит,

Кто к нему в суете прибегает».


И склоняли все Гуса отречься,

Осудить и проклясть Уиклифа,

Возражал им Гус чистосердечно

И в пример приводил он Каифу.


Говорил он: «Собор досточтимый,

Доктора, кардиналы, прелаты,

Вы упрямы и неумолимы,

И хотите найти виноватых.


Бог есть в каждом и в противоречье

Этот довод с Христом не вступает.

Кто пред Господом чистосердечен,

Тому часто Господь наш внимает.


Жива истина в Божием слове,

И принять её может живущий,

Обрести утешенья основы

Позволяет Господь всемогущий.


Я с ученьем отца Уиклифа

Познакомился не понаслышке,

Не по байкам, рассказам и мифам,

А прочтя его многие книжки.


Разделяет он Церковь и Власти,

Обличает попов недостатки,

Почитает за благо и счастье

Он за истину честную схватку.


Вспоминаю, отцы, я Каифу,

Кто всегда был к Христу в заблужденье,

И сравнив с ним отца Уиклифа,

Не хочу его мазать ученья.


В чём-то с ним я согласен, мессиры,

В чём-то я его опровергаю,

Мы без Господа голы и сиры,

Твёрдо верю я в это и знаю.


И считаю, что мне отрекаться,

От того, во что верю, позорно

Чтобы к истине ближе держаться,

В нас посеяны совести зёрна.


Если Бог меня рукоположил

Проповедовать Божие слово,

Говорить я обязан и должен,

Тело ж к смерти должно быть готово».


Головами качали прелаты,

И епископы мрачно молчали,

И тихонько крестились аббаты,

Словом, все пребывали в печали.

Тут поднялся чернец неизвестный

И воскликнул: «Как ересь умеет

Притворяться и скромной, и честной,

Но, костёр ее в искры развеет!


Одолеть мы не можем упрямца,

Кто бесовским силен наважденьем,

Только Богу ли беса бояться?

Он покончит с опасным ученьем.


Пускай Гус без пролития крови

Пред Создателем нашим предстанет,

Когда выполним это условье,

Благодать в нашей Церкви настанет».


Но была тут препона такая –

Слово дал Император приватно,

Что Ян Гус из немецкого края,

Невредимым вернётся обратно.


Но опять не сдались казуисты:

«Нет нужды соблюдать своё слово

Перед тем, кто пред Богом нечистый

И ломает святые основы».


Вот на площади толпы народа

В нетерпенье ждут Гусовой казни,

Неплохая стояла погода,

И оделись все словно на праздник.


И костер занялся чёрной сажей,

(Был сложён он ещё спозаранку),

И какая-то бабушка даже

Дров в него подложила вязанку.


Гус глядел на неё, не мигая,

Только раз покачал головою,

«Простота, он промолвил, святая -

И добавил ещё: – Бог с тобою».


Пламя ласково тело лизало,

Рвался крик и стихал прямо в горле,

И верёвка, что тело связала,

Загорелась и сделалась чёрной.


А толпа возбуждённо гудела,

Равнодушно чего-то жевала,

На костёр с интересом глядела,

И в толпе та старушка стояла.


Церковь – рук человечьих творенье

И библейское тихое слово

Здесь столкнулись – и это волненье

Вызывает в нас снова и снова.


А народ кто – толпа, масса, люди?

То он белый, а то он весь в саже.

И когда Царство Божие будет,

Нам никто никогда не расскажет.

14 просмотров0 комментариев

Недавние посты

Смотреть все

ОТКРЫТ СЕЗОН ДОЖДЕЙ

Промозглый вечер. Гром ворчит. Похож на дальние разрывы. (Они вписались в общий быт. Их постоянны рецидивы). Дождя хватило на часок. Ну...

ПРАВИТ РЫЖАЯ ВЛАДЫЧИЦА

Рыжий кот - посланник осени - Ходит преданно за мной. Что ж вы, люди, зверя бросили? Не породистый? Простой? \С белой грудкой...

ДОСТИЧЬ ТОЙ ВЫСОТЫ

Достичь той высоты, когда лишь имя Уже волнует, трепет вызывает, Минуты наслажденья предвещает. А каждая минута ощутима. И тянется душа к...

Comentarios


bottom of page