Холуйство в характере нашей элиты –
И старой и новой, и той, что новей,
Всегда и везде деспотичное сито
Людишек отсеивало от людей.
Где корни сего – я ответа не знаю,
О том, как боярин, почтенный летами,
К Великому князю на цырлах бежал.
И было послам иностранным неловко –
Европа забыла рабов и владык,
Была там не в моде холопья сноровка,
Не в моде был велеречивый язык.
Цари наши титулов сотню имели, –
Их дъяки читали полдня нараспев,
От скуки послы иностранные млели,
Искусно скрывая досаду и гнев.
А нашим боярам как маслом по сердцу, –
Недаром рядились они о местах,
Боярин, друзья, это западный герцог,
Зажатый в родных самодельных тисках.
Один самовластен в своих был владеньях,
Другой же в дому своём был умалён,
Свободен один был в поступках и мненьях,
Другой же в желаньях и мыслях стеснён.
Бояре себя величали рабами,
Взгляд царский для них был милее всего,
Трясли бородами и в пол били лбами,
И солнцем они величали его.
К тем, кто ниже их были строги и круты,
Завистливы к равным, богатством гордясь,
От пьянства с обжорством круглы и раздуты,
Пред высшей же силою падали в грязь.
Служивший стране бывал часто отвергнут,
Служивший царю был важнейшим лицом,
И доблесть с отвагой хирели и меркли,
Цвело лизоблюдство средь наших отцов.
Предателем русские Курбского звали,
Кто кровь проливал за страну, брал Казань,
А тот, кто страну не угробил едва ли,
Имел, чуть не равный Создателю, сан.
Страну свою рвал он клещами на дыбе,
Топил людей в Волхове, жёг на кострах,
Народ душегубу дал грозное имя,
Прославив и в песнях его, и в веках.
Быть может, в таких вот примерах истоки,
Не к Родине, рабской к владыкам любви,
Двусмысленны нам наших предков уроки,
Холуйство и в генах у нас, и в крови.
Народ властелин, нет, слуга подневольный,
Народ господин, нет, презренный холоп,
И мне до сих пор за народ этот больно,
Кто божьи заветы не чтя, крестит лоб.
Отличье кого в послушанье и в буйстве,
Кто вечно рожает, как будто в бреду,
Элиту, которой в усладу холуйство,
Нам всем на попрание и на беду.
И сердце не рвётся едва ль от надежды,
Что в людях достоинство всё ж оживёт,
И бъётся оно в ожиданье прилежном,
Что скоро изменится русский народ.
Что станет терпимей он и справедливей,
Морочить себя негодяям не даст,
Что в мире сверкнёт ещё русское имя,
Когда даже пыли не будет от нас.
Comentarios