Чего я сейчас больше всего хочу, так это не опозориться, собрать все свои силы и поймать летящую цепь. Конечно, не она манит меня, а чудо-девушка, сидящая на карусели. Сиденье парит в воздухе. Я не вижу никого и ничего вокруг, только эту черноволосую фею, смущённо и, одновременно, призывно мне улыбающуюся. Ни война, ни страх, ни бегство в горы не смогли потушить озорной блеск огромных карих глаз. Тревога за близких не расправила лукавые ямочки на нежных щёчках. Вынужденный голод не испортил красивую фигурку. Зверства фашистов не убили веру в счастливое будущее и оптимизм чувствовался во всём её девичьем облике. Глядя на неё я забывал, что сейчас весна 1944 года и война ещё не окончена. А я нахожусь вдали от родины в Клуже, столице Трансильвании, принадлежащей Венгрии. Только недавно я вышел из госпиталя, где лечился после контузии. Теперь я учусь на курсах младших лейтенантов 2-го Украинского фронта. Параллельно с учёбой я с другими бойцами проверяю квартиры в поисках мадьяр, прислуживающих немцам. Вот во время одного из таких рейдов я и встретил эту 17-ти летнюю еврейскую девушку. Когда мы вошли в очередной дом и стали искать мадьяр и компрометирующие документы, я вдруг увидел несколько надписей на языке идиш. В большой комнате с добротной мебелью стояла сильно перепуганная хозяйка. Услышав, что я свободно прочёл вслух несколько фраз, она немного успокоилась и с надеждой спросила:
- דו ביסט א איד? **
На что я ей ответил тоже на языке идиш, что я еврей с Украины, до войны окончил еврейскую школу. Женщина вся посветлела, рассказала, что её муж - профессор, известный в Клуже врач. Из-за преследований фашистами евреям приходилось скрываться. Их семья ушла из дома, практически всё бросив на произвол судьбы. Но, благодаря скорому приходу Красной Арми, местное население не успело вдоволь поживиться в оставленных наспех квартирах. Еврейские семьи возвращались в свои дома и потихоньку налаживали быт. Вскоре я познакомился с профессором и его чудесной внучкой. За время моего пребывания в Клуже я стал в этой семье своим человеком, крепко подружившись с девушкой.
Почему я так горю желанием поймать цепь и остановить карусель? Потому что, по правилам молодежной игры, меня ждет сладкая награда - поцелуй. Вот, снова на пределе физических возможностей я останавливаю этого многорукого крутящегося монстра и, как принц из волшебной сказки, спасаю мою принцессу, выхватывая её из цепного плена. И она меня благодарно и стыдливо целует, а я её - пылко и восхищённо. В эти минуты весь мир принадлежит только нам двоим. Мир, где нет войны и горьких потерь, а есть весна, молодость и вечная любовь.
* * * После армейского приказа оставить Клуж я даже не успел попрощаться с профессорской семьей. Больше мы не виделись. А в моей памяти навечно осталась юная красавица с развевающимися черными волосами. Девушка моей мечты, имени которой я не могу сейчас даже вспомнить.
*(Из военных воспоминаний моего отца, Арона Литвака, инвалида Второй Мировой войны). ** «Ду бист аид?» (Ты - еврей? (идиш)).
В качестве иллюстрации: Фрида Шутман "Портрет девушки". Картон. Сухая пастель.
Comments