Если верить пословице, гласящей что «нахальство – второе счастье», то я, естественно, был большим нахалом.
Это даже трудно представить: находиться в чужой стране (Польша), работать альтистом в симфоническом оркестре города-побратима Ростова-на-Дону (Калиш) и, не имея ни ансамбля, ни аппаратуры, обзвонить всех знакомых во всех городах, появившихся во время цирковых гастролей, и предложить отыграть новогодний банкет. А как прикажете жить на 100 долларов зарплаты? Утешало, пожалуй, что на Родине в тот период платили намного меньше. Но… 15-16 декабря чудо произошло и предложение поступило.
Звонила очаровательная пани Тереза - кировница (директриса) живописного центрального ресторанчика милейшего городка Глогув Малопольский у западной границы. Прояснив у местных музыкантов приблизительную цену, я перезвонил и, конечно же, гарантировал ясновельможным господам высокий уровень исполнительства.
« Боржоми пить никогда не поздно» - так считал я тогда и считаю сегодня: скрипач Яша, контрабасист – баянист Серёга, мой замечательный гость – любитель гитарист-адвокат Володя и ваш покорный слуга начали репетировать.
Для первого отделения мы стали готовить популярные джазовые композиции, расписывая их на квартет. А уж во втором-третьем-пятом… что играть было известно: цыгано-еврее-славяно-поп-рок-джаз музыкальный набор, которым в той или иной степени владели все, ещё никого не подводил.
Две недели промелькнули мгновенно и, рано утром, 31 декабря, со всем своим инструментарием мы оказались в электричке, которой предстояло не менее 6 часов плестись до пункта назначения.
После того, как 12 дней я ехал автобусом на гастроли в Ливан (и столько же обратно, как вы понимаете), 6 часов показались сущей безделицей.
Принимающая сторона оказалась безукоризненно пунктуальна, как, впрочем, и электричка. У вагона нас ждал приветливый водитель, с помощью которого мы бережно погрузили инструменты в сверкающий «Форд-транзит».
Ресторан оказался по-настоящему колоритным: на стенах лосиные и оленьи рога, кабаньи и медвежьи морды, и если бы в тот момент запела труба и паны Вишневецкий с Потоцким, одетые в старинные охотничьи камзолы, чинно вошли бы в зал, никто бы не удивился.
Пани Тереза… Описать прекрасную Терезу у меня просто не хватает слов.
Приём оказался выше всяких похвал. Он плавно перешёл в ужин, а тот – в предновогодний час, когда нам следовало заняться своей работой и, по возможности, усладить уши вновь прибывающих гостей.
За 10 минут мы поставили пюпитры, разложили ноты, настроили инструменты и начали играть миниатюры Гершвина, Миллера, Моцарта…
Час промелькнул незаметно, зазвучали куранты и крики хозяев и гостей слились в едином порыве, а искрящееся шампанское потекло бурным потоком. Мы, естественно, как могли (а могли не кисло – всё же филармоническая закваска), поддержали присутствующих не столько шампанским, сколько замечательной польской водочкой с пивом, тем паче, что в те поры такого питейного многообразия, как ныне, невозможно было даже вообразить.
Постепенно, в тесной зависимости от количества выпитого, ноты и пюпитры стали нам мешать не менее, чем высокая музыка отдыхающим, и мы поймали кураж.
Замечу, что залов было два. Это пошло нам на пользу, поскольку поделиться на пары было несложно. В один зал пошли я с Серёгой, с которым у нас была временем отточенная, разухабистая программа, а в другой нырнули Яша с Володей. Основная праца (работа) началась.
Куража, о котором было сказано выше, уже было не занимать: водочка с пивом делали, как и мы, своё дело. Я вспомнил всё, что знал и о чём лишь догадывался за годы своей ресторанно-свадебной деятельности, плюс многое другое, а также всё, что слышал в исполнениях Мони, Славы, Копы, Валеры… (сколько ж их, ушедших от нас, и, слава Б-гу, живущих ныне замечательных корифеев кабацкой сцены)!
А поляки-то пили тоже. Да как пили!
Вообще, если бы международное жюри могло бы оценить происходящее, то мифы о российском пьянстве угасли бы сами собой.
А затем мы составили общий ансамбль: мы играем – поляки подпевают и танцуют, поляки поют и танцуют – мы подыгрываем. Особо радовало то, что практически ни одно наше начинание не оставалось без вознаграждения: парнус*, слава Б-гу, в Польше не отменили.
Яша с Володей впоследствии рассказали приблизительно то же самое. Самое большое отличие было в том, что Володе с Яшей пришлось исполнять инструментально Окуджаву, чей диск уже давно появился в Польше и который наши хозяева знали почти наизусть. Правда, я уверен, что если бы Булату Шалвовичу поведали о его творчестве в исполнении скрипки и гитары, он бы не обиделся.
Тем не менее, стрелка часов остановилась на 5.00 и гости постепенно начали убывать.
К 6 новогодний вечер был закончен. Благодарности Терезы и её гостей не было предела. Нам вручили конверт. Объединив его с парнусом, мы увидели результат, превысивший самые смелые ожидания. Приветливый водитель помог бережно погрузить инструментарий в сверкающий «Форд-транзит». И, ко всему прочему, в микроавтобусе нас благосклонно ожидала корзинка со всевозможными напитками и яствами высшей пробы, чтобы нам не было скучно ехать 6 часов в обратную сторону. Через 15 минут после посадки, в полупустом вагоне, мы «накрыли поляну» и продолжили пир, вспоминая добрым словом прекрасных хозяев. И печали наши были столь светлы, что даже вошедший контролёр не посмел нарушить увиденной идиллии даже из зависти.
Прошли годы, удачные и не очень, но частенько, закрыв глаза, я вспоминаю ту, новогоднюю ночь. С Новым Годом, друзья, с новым счастьем!
Прим. Парнус* - чаевые (слэнг).
Все имена и события подлинные.
Comentarios