Рождается ли истина в споре, или А же где мальчик?

24 мая 2021 года состоялась зум-встреча с Игорем Хентовым, которую проводила ведущая Злата Зарецкая, искусствовед, исследователь творчества израильских театров и драматургов, создатель АДИ. И именно после этой встречи у меня к Игорю возникли некоторые вопросы. Думаю, что ответы на них будут интересны и вам, дорогие читатели. О «Моисее» мы уже несколько раз писали, но продолжим…

А.Т. Игорь, вы приехали в Израиль из Ростова, города, где в буквальном смысле «кипит» творческая жизнь. Немало этого «кипения» приходится на театральную часть. Как вы почувствовали себя в новой творческой среде? Считая себя драматургом, как реализовали себя в Израиле? Не разочаровал ли он вас с точки зрения драматургии?!

И.Х. О том, кем я себя считаю, ниже. Сейчас о главном. В том, что будет непросто, я был уверен, но, будучи безнадёжным оптимистом, я не сомневался в благополучном исходе. Кстати, ещё консул сказал в Москве на собеседовании: «У тебя всё получится». Оказывается, он был на премьере «Боли земли» в Ростове. И ещё я знаю одно: надо работать, не стенать и не ждать манны небесной. Так и делаю. Делюсь результатом: мюзиклы «Необычайные похождения кота в сапогах» (Ростов, Израиль), «Аленький цветочек» (Ростов), «Дракула» (Одесса, Киев, Кишинёв), рок-поэма «Мы», о таких мелочах, как песни, даже не упоминаю, пока над головой летали Б-гом проклятые ракеты, написал поэму «Война» (надеюсь, получится новая рок-поэма).

А.Т. И все-таки вы не ответили на мой вопрос: как вы стали драматургом?

И.Х. Драматургом я стал по воле случая. Композитор Хирш Зильбер (Израиль) увидел моё стихотворение на иудейскую тематику в ФБ и спросил, нет ли у меня чего-либо подобного. У меня в те поры было около 40-а стихотворений, входящих в «Иудейский Цикл» (ныне более 100). Я выслал всё. Продюсер Наум Барский (светлая память!), мечтающий о создании «Моисея», на следующий день предложил начать работу, хотя уже договорился с кем-то иным – он был впечатлён моими опусами. Я приступил к работе и, практически, каждый день отправлял ему по музыкальному фрагменту. Композитором стал замечательный музыкант Артур Бродский, с которым мы продолжаем сотрудничать и дружить по сей день.

«Моисей» оказался знаковым произведением, так как сразу после его премьеры меня нашла директор концертного агентства «Пале Арт» (Одесса) Людмила Нечаева и, поздравив с триумфом, предложила писать либретто мюзикла «Дракула». Через неделю я вылетел в Одессу. Премьера «Дракулы» состоялась приблизительно через год и также была блистательна.

А.Т. Я уже несколько раз писала о вашей удивительной семье. Но ее история настолько интересна и уникальна, что, думаю, не лишне ее напомнить.

И.Х. Начнем с моей бабушки по материнской линии Берты Шильман. Родилась она в 1908 году в Украине, в так называемой черте оседлости. После гибели родителей во время погрома от рук деникинцев юную Берту приютила семья моего, в те поры столь же юного, деда Арона Шапиро, жившая в местечке Монастырище Винницкой области. Естественно, между двумя молодыми людьми одного возраста вспыхнуло чувство, в результате которого после свадьбы на свет появилась моя мама. Дальнейшие пути их разошлись: Арон решил посвятить себя медицине, окончив в Киеве, как медицинский, так и фармацевтический институты, а Берта, которую с детства называли Бузей, выбрала судьбу актрисы и поступила впоследствии в московское театральное училище, блистательно его окончив в классе великого Михоэлса.

После убийства Михоэлса бабушка со вторым мужем Михаилом Шейном, как и она, артистом ГОСЕТА, бежала на Сахалин, где ей сказочно повезло: до конца 60-х годов она работала руководителем самодеятельности на одной из шахт и была безмерно признательна директору этой шахты.

Волею судеб, дважды бабушку приглашали в США. Первый раз - практически сразу после свадьбы с Ароном, у дома Шапиро остановились сани (была зима), с которых сошёл прекрасно одетый солидный мужчина и поведал родителям Арона, что он – представитель семьи Молдавер - шахтовладельцев из Филадельфии, узнавших о горестной судьбе племянницы, и он уполномочен Берту вывезти в Америку, где её ждёт счастливое обеспеченное будущее. О том, что пути новобрачных разойдутся, в тот момент сами они не подозревали – Берта осталась с Ароном. Письма от Молдаверов не переставали приходить, но в те времена отвечать на них было смерти подобно. Единственное, что я знаю точно, – представительница этого рода была известной балериной – солисткой Метрополитен опера.

Второй раз же случился после войны. Менеджер еврейского театра (Нью-Йорк, Бродвей) приехал в ГОСЕТ до убийства Михоэлса, чтобы пригласить на работу приму, актрису и певицу Берту и молодую талантливую скрипачку Галину Мельник (с её дочерью Розой-одесситкой-скрипачкой я учился на разных курсах в РГМПИ). Бабушка не уехала вновь, так как её второй муж, еврейский актёр Михаил Шейн, провоевавший всю войну бойцом разведроты, пришёл с фронта совершенно израненным, и здоровье его нуждалось в ежедневной поддержке.

…В 1967 году в Биробиджане начинал работать еврейский народный театр. Организатором театра стал большой энтузиаст Михаил Абрамович Бенгельсдорф. В этом театре долгие годы исполняла роли одна из признанных актрис Хая Борисовна Эпштейн. Личный фонд Эпштейн хранится в Областном краеведческом музее.

После смерти Бенгельсдорфа в г. Биробиджан вернулись с Сахалина супруги Михаил Ефимович Шейн и Берта Львовна Шильман, бывшие артисты ГОСЕТа, работавшие в нем с первого и до последнего дня. С 1971 года и почти двадцать лет Берта Львовна, в прошлом ведущая актриса еврейского профессионального театра, руководила еврейским народным театром. Под ее руководством были поставлены спектакли «Два подростка» и «Колдунья» (Гольфаден А.), «Чудес не бывает» (Миллер Б.), «Нашествие» (Леонов Л.), «Красный галстук» (Михалков С.), «Стемпеню» (Шолом-Алейхем).

В конце 80-х Миша Шейн ушёл (на его похороны приехали все, оставшиеся в живых, однополчане), и мама забрала бабушку в Ростов, а 21 сентября 1990 г. ушла и она, прожив замечательную интересную жизнь. Похоронены они, мать и дочь, ушедшая 23 ноября 2012, вместе. Светлая память!

А.Т. О вашей бабушке Берте можно писать целый роман. А как же другие члены семьи?

И.Х. Папа, Юрий Адольфович Хентов, окончил музыкальное училище и филологический факультет, мама, Фрида Ароновна, – известнейший филолог в Ростове-на-Дону, дедушка по линии отца, Адольф Самойлович Хентов, был скрипачом и альтистом: окончил музыкальное училище в классе самого Ильи (Гиля) Абрамовича Зелихмана – ученика великого Леопольда Ауэра, а сам Зелихман был дядей моей бабушки Евгении Хентовой, урождённой Сокольской.

Мои прадеды Хентовы и Сокольские приехали в 19 веке в Ростов из Лодзи. Они были уважаемыми купцами. Но, как сказал классик: «Пришёл гегемон, и всё пошло прахом».

Ко всему, будете смеяться, бабушка Берта была в каком-то родстве с Мессерерами и первой женой Михаила Таля – выдающейся рижской певицей Салли Ландау.

Продолжу о линии Хентовых. Выдающийся музыковед СССР Софья Михайловна Хентова (светлая память!) – наша родственница, и с её сыном, доктором искусствоведения, профессором Владимиром Абрамовичем Гуревичем, я поддерживаю родственные и дружеские отношения. Самый известный историк джаза Нат Хентов (США) – отдельная песня.

А.Т. Все-таки, почему у вас два образования? Одного не хватило? И какое из них вам нравится больше?

И.Х. Музыкальное являлось традиционным (муз. школа – училище – ВУЗ), а литература была страстной мечтой, и поэтому, вернувшись из СА в симфонический оркестр, где работал с 4 курса РГМПИ, поступил в университет на филфак.

Правды ради, моя первая профессия стала хобби, а хобби профессией. Ныне я уже считаю себя не музыкантом, а филологом. Именно так. Называться поэтом, драматургом нескромно – рассудят современники и потомки. Дело в ином: со мной пишут замечательные композиторы. Им легко – мне не надо объяснять, что такое музыкальная форма – я понимаю на уровне не только интуиции, но и знания предмета, да и, благодаря музыкальному слуху, моментально пишу, если надо, «на рыбу» – на готовую музыку, что необходимо в создании произведений для эстрады.

Я был скрипач вначале,

А позже стал поэтом.

Как мне мои печали

Не умножать при этом?

А.Т. На проходившем ЗУМе, о котором я уже говорила, возникло интересное обсуждение очень непростой проблемы. Речь шла о рок-опере «Моисей», премьера которой состоялась в Одессе пять лет назад. Насколько либретто оперы должно было следовать Танаху, его каноническому тексту? Одни участники утверждали, что придерживаться канона необходимо, другие считали, что допустима художественная вольность.

И.Х. Смотрите, я не документалист, не исследователь Танаха. Хотя, когда я работал над либретто, я изучал Тору. В интервью «Возвращение Моисея на Землю Обетованную» я уже говорил об этом: «Я до этого не писал либретто для оперы, это мой первый опыт. Я, конечно, знаком с Торой, и пошел по истории, описанной там. Конечно, у меня были консультанты, очень серьезные люди. Но это все-таки рок-опера, но какая опера без любви?! И я добавил любовную линию – девушка Рахель и египетский офицер Рамсес». Моей задачей было написание либретто, а не статичная иллюстрация Танаха. И ещё я уверен вот в чём: чем больше зрителей увидят и услышат произведения на тему иудаизма, которые им западут в душу, тем меньше среди них станет недоброжелателей и нашей веры, и, конкретно, нашей страны.

А.Т. Я понимаю, что вы создали либретто, с точки зрения законов сцены. Наверное, я одна из немногих видела эту постановку в матнасе «Дюна» в Ашдоде. Это был потрясающий спектакль, настоящее удовольствие для театральных гурманов, а еще привез ее Одесский музыкальный театр им. Водяного, и этим все сказано. И вот такой немного провокационный вопрос: а смогли бы поставить эту оперу в Израиле, как вы думаете?

И.Х. Пока не могу сказать, но мечтаю об этом (видите, даже амфибрахием заговорил), как и об исполнении «Боли земли» (повторить триумфы в Ростове, Питере, Бухаресте, Минске необходимо).

А.Т. Сидя на премьере рок-оперы, скажу честно, подумала, что это - замечательный мюзикл с прекрасной музыкой Артура Бродского. Поэтому не понятно, почему рок-опера? Дань моде или за все заплачено?

И.Х. «Моисей» идёт под сопровождение не традиционного оперного оркестра, а не полного эстрадно-симфонического. Это настолько тонкое различие, что иногда трудно отделить одно от другого.

А.Т. В каждом времени вечные темы оживают вновь. На мой взгляд, вы выполнили сверхзадачу, поскольку «Моисей» очень живо перекликается с сегодняшним днем, проводит своеобразный мост в 21 век.

И.Х. Каждая неделя мироздания связана с главами Торы. Это общеизвестно. Всё меняется: машины, мода, средства убийства – не меняются люди, а с ними и общечеловеческие ценности.

А.Т. В ЗУМе вы сказали, что вы пишете только на заказ, без денег нет творчества. А как же вдохновение? Без денег не работает? Или вы что-то все-таки пишете по вдохновению?!

И.Х. Пишу каждый день афоризмы и эпиграммы, тексты песен, стихи, новеллы, фрагменты либретто (по необходимости). Просто, зачастую, многое из этого становится составной частью какой-либо крупной формы, как и получилось с поэмой «Боль земли», многочисленными песнями, а это уже связано с гонорарами.

А.Т. Игорь, вы музыкант и филолог, ваша жена тоже музыкант, дочка пошла по вашим стопам. Не тяжело ли, когда в одной семье столько музыкантов?

И.Х. Жена Татьяна Хентова хормейстер и вокалистка. Окончила с отличием консерваторию им. С. В. Рахманинова. Имея собственную аппаратуру, мы имеем возможность выступать самостоятельно, что и делаем успешно буквально со дня репатриации. В Израиле Таня окончила педагогический колледж, и уже третий год работает преподавателем музыки в начальной школе. Концерты дело такое – сегодня есть, а завтра… сами понимаете. Дочка, естественно, окончила муз. школу, но по нашим стопам не пошла.

А.Т. Вы один из создателей Ашкелонского театра еврейской песни. Как вам это удалось?

И.Х. Я приехал в Израиль с солидной визитной карточкой: поэма «Боль земли» для симфонического оркестра и смешанного и детского хоров – лауреат конкурса им. Д. Д. Шостаковича, её знает, практически, весь творческий мир, да и «Моисей» подоспел вовремя. Мне не надо никому ничего объяснять. Всё просто – заглянул в ЮТУБ и получил удовольствие. Поэтому мне легко было найти единомышленников и получился Ашкелонский театр еврейской песни "MIR", который ежегодно проводит идиш-фест, концерты для жителей города и страны, осуществляет новые постановки при участии известных исполнителей.

А.Т. Не буду спрашивать о творческих планах. Понимаю, что их у вас много.

И.Х. Вместо планов скажу, что я счастлив, что мои, гражданина Израиля, постановки (естественно, в соавторстве) шли и идут на сценах Израиля же, России, Украины, Белоруссии, Молдовы, Румынии. Это значит, что, пусть малую толику, но всё же, я внёс посредством искусства в дело мира на Земле. Впереди, я не сомневаюсь, многие страны…