Как Вергилий Данте вёл по аду,
Так и ты сопровождаешь нас,
И течёт среди людского стада
Твой почти евангельский рассказ,
Как в Гулаговском беззвёздном мраке
Круги ада обретали плоть,
И в холодном лагерном бараке
Умирал ещё раз наш Господь.
Только не один за всех, а в каждом,
В каждом, кто посажен под замок,
Доходивших, угасавших граждан,
Умирал опять за всех нас Бог.
АРЕСТ
Вот ворота мрачные зияют,
Хотя вид у них совсем простой,
На ворота люди напирают
Неохватной горестной толпой.
Каждому своя досталась мука,
Но, момент исходный был один:
В спящий дом после звонка иль стука
Проходило несколько мужчин.
И полы грязнились сапогами,
И металась в панике жена,
Заворачивалась снедь в пергамент,
И блестела за окном луна.
И дрожали её мужа руки,
Кто готовился уйти во мрак,
На ходу застегивались брюки
И трещал разорванный пиджак.
Ну, а после мужнина увода
Начинался обыска раздрай
И трещали стулья и комоды,
И насилье било через край.
Всё летело при осмотре на пол,
Разрывалось, резалось, рвалось,
Цепкою НКВД-шной лапой
Мялось, рассыпалось и лилось.
И бинты срывались, и повязки,
Распелёнывались груднички,
Я вам не рассказываю сказки,
Не втираю вам, друзья, очки.
Я не очевидец, слишком молод,
Слишком поздний мне достался год,
Просто сильно прошлым я уколот,
И ещё - мне жалко мой народ.
Как всё было - знают очевидцы,
Знают те, кто просто не дожил,
Как всё было, нам щебечут птицы,
И несутся звуки из могил.
Я продолжу, кое-как ответив,
И к аресту всё же я вернусь,
Хотя знаю - от упреков этих
Толком никогда не отопрусь.
Исчезали ценности в итоге,
Только места не было слезам,
Оказалась голова в залоге,
Так зачем реветь по волосам.
Многих брали прямо на работе,
Вызвав предварительно в местком,
График был разнообразно-плотен -
Дом, работа, отпуск, снова дом.
Были для кого-то исключенья,
Им казалось, даже повезло,
Их аресты, словно приключенья
В ресторане, в поезде, в метро.
К ним подход бывал довольно тонкий,
И сценарий скроен бы на ять,
Их водили за нос, как ребенка,
Что во двор пустили погулять.
Два иль три движения свободных –
И попал в расставленный силок,
Кончился короткий летний отдых,
Начался огромный зимний срок.
Вот и всё – и кончилась свобода,
А для многих жизнь, как ни прикинь,
И кирпично-каменные своды
Заменяли тебе неба синь.
И уже ты над собой не властен -
На оправку, стой, вперёд, назад,
Ты уже в тюремной волчьей пасти,
И тебя уже, браток, едят.
Comentários