последний

Из изворотливой стали,

нас спутали, перевязали,

подумали, мы хромые,

нас в зеркале не узнали,

нас мокрыми с улицы повязали.

И давит на голову последний,

ты не так сидишь,

не так говоришь,

не того желаешь,

во веки веков, Аминь.

На то и лишён он жалости,

и наши бескрайние повести

ещё в молодости

перетворил в брошюры,

выброшенные в оплаканности,

перевязанные, хромые,

какими мы сами стали.

Но может ещё передумает,

мы считаем,

и сами не замечаем,

как слёзы жалости

где-то присутствуют,

в одной из кухонных кружек,

и замолкаем.