Лея Моин. Памяти Холокоста

Они шли молча и понуро,

стесняясь обнажённых тел.

Кружился пепел тучей хмурой,

а чей-то голос тихо пел.

Молитва, как призыв, взлетела

и огласила всё вокруг,

а лица тех, белее мела,

свеченьем озарились вдруг.

И тысячи молитву эту

запели, не страшась врагов.

«Шма, Исраэль! – неслось по свету, -

нет у тебя других Б-гов.»

«Шма, Исраэль!» сильней звучала

в бессмертье провожая всех.

В молитве той душа кричала,

а пепел сыпался, как снег.

***

Кружит дым над жаром печи.

Запах ужаса и гари.

Плачут, оплавляясь свечи,

в чёрно-поминальной хмари.

В этой хмари вьются души –

души заживо сожжённых.

«Возвратись, сынок, ты нужен,

нужен мне, мой несмышлённый.

Я тебя не доласкала,

я тебя не долюбила,

сколько слов я не сказала,

молоком не допоила.»

И как будто слыша голос

матери, любившей пылко,

серый пепел лёг на волос,

белою окрасив дымкой.

***

Над этой могилой стоит тишина

и шорох травы еле слышен.

Давно отгремела над полем война

и воздух стоит неподвижен.

Здесь шли батальоны, дивизии шли,

вгрызаясь в родимые пяди.

Их эти дороги к Победе вели,

к Победе весной в сорок пятом.

Они победили и превозмогли,

пройдя через страхи и беды.

Они не отдали ни пяди земли,

лишь жизни свои для Победы.

Стоит тишина и плывут облака,

на землю глядя в изумленьи.

Здесь память застыла слезой на века,

застыла здесь боль поколений.