Лев Рахлис. Отец

Воспитывали меня родители по-разному: мать-словоохотливо, с нотациями и нравоучениями, отец - молча, при помощи взгляда.

Действовало это сильнее, как я теперь понимаю.

Только однажды он не сдержался, когда я принёс домой самодельный деревянный пистолет-самопал, начинённый порохом.

И уж не помню, что послужило причиной, но самопал вдруг выстрелил. Был такой взрыв, что окна задрожали, я оказался от страха под столом.

Отец вытащил меня из-под моего укрытия и в ярости медной пряжкой фронтового ремня оставил памятный автограф на моей спине. Нет, чуть пониже спины. "Больно", - говорю я теперь спустя пятьдесят лет. Но поучительно и незабываемо. А прошагал мой отец дорогами войны в кирзовых сапогах до самого Берлина, чтобы расписаться мелом на знаменитой стене Рейхстага, и чтобы вернуться потом в то самое украинское местечко, где я имел счастье родиться и провести детство, - Лугины. И уже живя от него в трёх тысячах километров, в городе Челябинске, в 30-ю годовщину Победы над фашистской Германией, я посвятил ему стихотворение, которое даже постеснялся почему-то послать ему. Думал, пустое это. Вот и хочу накануне Дня Победы и побыть с ним наедине. С живым. Кстати за это стихотворение "Восьмая рана" я получил Почётную Грамоту на конкурсе "Международное Общество Пушкинистов" Нью-Йорк (декабрь 1998 г.) А в состав жюри входил Евгений Евтушенко. Очень редко выбираю время Написать в отцовские края. Мой отец имеет семь ранений, А восьмая рана - это я. Встречи - реже, расставанья- чаще, Появилась у меня семья. Мой отец имеет семь несчастий, А восьмое - это тоже я. Может, это черти накачали Всю неразбериху бытия. Мой отец имеет семь печалей, А восьмое горе - это я. Если буду жизнью опрокинут Захлестнет случайно полынья, Мой отец готов семь раз погибнуть, Чтобы раз, но с толком прожил я.

(1975 год)