ИЦХАК РАБИН ПАМЯТИ ГЕНЕРАЛА

­­Не просто славный генерал,

В боях и войнах победитель,

В историю страны попал

Ты как политик и мыслитель.

Таких немного на земле,

Наполеон и Эйзенхауэр,

И не снимают по тебе

И по сегодня люди траур.

Но, свет рассеивает тьму -

Мы вспоминаем понемногу

И про душевную борьбу

И про не мстительного Бога.

И что людской тяжёлый путь,

Всех нас влечет неумолимо,

И что земных событий суть

Записывает где-то Клио.

1.

Жизнь начинал свою с размахом,

Не прячась от нее в глуши,

В ней были Хагана с Пальмахом,

И англичане, и Виши,

И был террор, и Альтарена,

Междоусобная война,

Когда из праха и из тлена

Вставала новая страна.

И не было путей хожденных,

И даже самого пути,

Чтоб по нему непринужденно,

И не испачкав рук, идти.

Ты шел не быстро, как солдаты,

По командирским должностям,

Хождение к своим пенатам

В комбата должности встречал.

За Иерусалим сражался,

Как за отеческий надел,

Не уклонялся, не боялся,

Свершил немало славных дел.

Дошел до чина генерала,

До высших должностей в стране,

Что драться не переставала,

Живя в миру, как на войне -

В тревоге, в вечном предвкушенье

Оборонительных боев,

В мечтах и снах о наступленье,

В нем видя счастие свое.

И ты надежду и защиту,

Давал стране, как и ЦАХАЛ,

Который храбро и сердито,

И превосходно воевал.

И брал деревни с городами

Врагов убив или изгнав,

Жаль только, что война, местами,

Лишает воевавших слав,

Когда страдает населенье -

И пацанье, и старики,

Когда политиков решенья

Пьянят солдатские мозги, -

И переносится на внуков

И правнуков ярмо тревог,

В надежде, что их на поруки

Возьмет когда-то снова Бог,

И снова разрулит проблемы,

В какой-то светоносный год,

И сами рассосутся темы,

Что нынче тяготят народ.

2.

Но, ты был славен, без сомненья,

Ум, опыт, честь и пыл души

Без страха и без сожаленья

Отдать своей стране спешил.

Ты принял бой и вновь победа,

И вы с Даяном у руля,

Казалось, что уходят беды

И легче крутится земля.

Но, это только на бумаге,

Была реальность тяжелей,

Когда держав соседних стяги,

Приблизились к земли твоей.

И было принято решенье -

Заблаговременный удар

Нанес соседям пораженье,

Вперед на многие года.

Ты был начальником Генштаба

И несколько отличных дней

Вел, как машину по ухабам,

Ты армию земли своей.

Шесть дней - на всех фронтах успех,

Синай, Ерусалим, Голаны,

Сноровкой бывших неумех

Поражены чужие страны.

Прорывы, музыка сражений,

Нетривиальный результат,

Сплав полководческих решений

С умом и мужеством солдат.

Не зачеркнуть страницу эту,

Кто, как и что ни говори,

Она войдет, по всем приметам

В саму историю Земли.

3.

Но, дальше твое время мчится,

Осваиванье многих школ,

Гражданские мелькают лица,

Ждет в США диппротокол.

Там будут споры и дебаты

И дружба с госсекретарем,

И, как положено солдату,

Стоять ты будешь на своем,

Но, и работу делать чисто,

Не упираться, коль неправ,

Сражаться с пылом фаталиста

За каждое из малых прав

Страны и своего народа,

Что выжил волею судьбы,

И сохранившего в невзгодах,

В душе, энергию борьбы.

Но, что-то там, внутри, крутило

В служении своей стране,

И мысль о мире захватила

Тебя, как раньше - о войне.

Не сразу, но, с ней нету сладу,

Гони ее хоть так и так,

Она взошла сквозь антифаду,

Сквозь бурю каменных атак.

Сквозь всю историю народа,

Сквозь всю историю земли,

И заглушить ее ни годы,

Ни даже войны не смогли.

И каждый шаг давался с боем,

Мир от земли не оторвать,

Ведь каждый был обеспокоен,

Что может что-то потерять.

И грязь лилась из многих уст,

Историки сидели с лупой,

Чтоб доказать, что каждый куст

Тебя пугал, и ты был глупый.

И лыки все тянулись в строку,

Не так глядел, не так молчал,

А поглядеть с другого боку -

Не те команды отдавал.

И все само собой случилось,

Сама выигралась война,

И сами войска сходились,

И велика твоя вина

В потерях и мала в победах,

Твой в них преувеличен вклад,

И ставились в вину все беды

И обнулялся результат.

И в разрушительном припадке,

У чувств бушующих в плену,

Изображали в арафатке

Еврея, спасшего страну,

Или в эсэсэвском мундире

Являя миру свою суть,

Того, кто говорил о мире,

Торя к нему нелегкий путь.

4.

Ты дважды побывал премьером,

Своей стране не изменив,

И очень многим стал примером,

Людей вокруг себя сплотив.

В числе их были и солдаты,

Двадцатый век - военный век,

Но, путь пресек твой подловато

Один невзрачный человек.

Он верил в Бога, стрелял в спину,

На спуск три раза нажимал,

Не мальчик, но, и не мужчина,

И никогда не воевал.

Не знал, не делал, не работал,

Страну ничем не одарил,

Молился, соблюдал субботы,

Главу правительства убил,

Того, кто ей служил защитой,

И кто ради нее дышал,

Курок взведен был деловито

И палец на крючок нажал.

Все это не оригинально,

В истории такой же след,

Дурной и иррациональный,

Мы видим уже много лет.

Во Франции Клеман когда--то,

Потом учитель Равальяк,

И Генрих третий был солдатом,

Хоть поразвлечься не дурак.

Солдатом был Анри четвертый,

От войн на благо страны сед,

А тем фанатикам упертым,

Обоим чуть за двадцать лет.

Политика смешалась с верой,

И злато снова правит бал,

И этим каверзным манером

Вновь лезет зло на пьедестал.

Все это вьяве без сомненья,

Сейчас и много лет назат,

Об этом нам и размышленья,

И сами факты говорят

Но, помнить будут наши внуки

Молниеносную войну,

Энтеббе, Осло и те руки,

Которые спасли страну.