Июнь сорок первого. Двадцать второе.
Никто и во сне не представил бы, чтоб
Страна задрожала от взрывов и воя
Разящих снарядов и авиабомб.
В Кремле вождь метался в тиши кабинета,
Не смея пред Родиной выйти в эфир,
А смерть уж шагала сквозь знойное лето,
Пронзая косой обезумевший мир.
Как спички, горели советские танки,
Как птицы, ломали крыла «Ястребки»,
И тризны справляли им алые маки
Да ржи, в опустевших полях, колоски.
Но даже когда бесконечные беды
Являли собой предсказуемый факт,
Предчувствие жило великой победы
В сердцах, отступавших к столице, солдат.
Оно пело с ними весёлые песни,
На время печаль подменяя собой,
Плясало «Гопак» в белорусском полесье
И вальсом кружилось под снежной Москвой.
Чуть позже оно провожало конвои
В озябших просторах бездонных морей
И память хранило погибших героев
Средь стылых каменьев нагих площадей.
И дрогнули пушки из крупповской стали,
Начав безнадёжный позорный исход –
Триумфа достиг под Берлином не Сталин,
А, им же избитый, отважный народ.
Так выпьем же, друг, за Победу святую,
За звон самой тонкой и звонкой струны,
А ветры… они, как и дули, так дуют –
Ты сам разберёшься, с какой стороны!
Comments