Ты дерзкая, бесстрашная, бедовая –
Серьга в пупке, татушка на руке,
Тебя боятся пацаны дворовые
И знают все коты на чердаке,
На школьные попрёки неустанные
И докладные на семи листах
Тебе плевать, ты носишь джинсы, рваные
В совсем неподобающих местах…
За синим морем, за завесой снежною,
За маревом несбыточного сна
Твоя Судьба, печальная и нежная,
Сидит за вышиваньем у окна,
Без макияжа, в строгой белой кофточке
И с гладкою причёской на пробор.
На старой этажерке – книги стопочкой,
Рисунки, ноты, письменный прибор…
А ты весенним днём, дворовой тропкою
По лужам вскачь куда-то там спеша,
Поймаешь нежный взгляд мальчишки робкого,
Отличника с восьмого этажа.
А после – день за крыши тихо скатится,
Ты прорыдаешь целый час подряд
И в недрах шкафа раскопаешь платьице,
Что мама подарила год назад…
За синим морем – солнце плещет в лужицах,
Горланят птицы громче и смелей,
А в комнату, где вальс Шопена кружится
Над свежей акварелью на столе,
Где в шифоньере чинно дремлют платья,
Под кружевом высокая постель –
Ворвётся и сожмёт её в объятьях
Растрёпанный, безбашенный апрель!
Простите, Людмила, но с последним катреном что-то не совсем: кого или что сожмет в объятьях апрель? Девчонку, её маму, комнату, постель или акварель на столе?